Мы нырнули в этот безбрежный океан, наслаждаясь накрывшей нас со всех сторон мощью. Она пропитывала все наше естество, наполняла душу запредельным восторгом и счастьем. Захотелось остаться здесь навсегда, вот так, единым целым, не разделяя, где Егор, а где Настя, слиться с этими ласковыми волнами, стать ими, отдаться воле течения и медленно плыть, покачиваясь в такт этому бесконечному дыханию Жизни…

Но до такой «нирваны» мы еще не доросли. Нам было позволено только чуть-чуть приоткрыть дверь, посмотреть, прикоснуться и взять. Столько, сколько сможем унести. И все. Шаг за порог был для нас пока невозможен. Мелькнуло горькое сожаление, но тут же пришло понимание неоспоримой справедливости этих условий. Кто мы такие, чтобы находиться Здесь? Сейчас надо просто быть благодарными за то, что наши усилия и действия оценили и поощрили. Значит, мы все делаем правильно, остальное не важно…

И как только в нашем объединенном сознании возникла эта абсолютная истина, кто-то бесконечный и мудрый удовлетворенно кивнул головой и мощным, но совершенно безболезненным щелчком, отправил нас обратно, под звездное небо чужой планеты, на палубу катера, застывшего посреди реки, извилистой лентой пересекающей багровую равнину.

Мы с Настей оторвались друг от друга, возвращаясь в наши тела. Я почувствовал, как внутри меня с бешенной скоростью происходит процесс регенерации. Сращиваются кости, восстанавливаются сосуды, сухожилия и нервы, обновляются клетки. Я с наслаждением выпрямился, посмотрел на Настю и пошатнулся, почувствовав мощь, переполнявшую ее изнутри. Она действительно стала похожа на богиню Иштар из древних шумерских преданий. Прекрасное, вдруг ставшее каким-то неземным, лицо, точеная фигура, и незримые широкие крылья Силы за спиной, которые раздувал крепчающий с каждой секундой ветер.

По расширившимся от удивления глазам Насти я понял, что выгляжу примерно также. Внутри бушевали такие гигаватты, что на какой-то момент даже стало неуютно и страшно. Словно я держал в руках ядерную бомбу, готовую вот-вот шарахнуть. Силу необходимо было немедленно использовать, благо было куда.

Я огляделся вокруг. Путешествие в неведомые дали заняло тысячную долю секунды. Все наши противники оставались на прежних позициях, так и не успевшие броситься в бой. Только Ануннаки внезапно прекратили свою ментальную атаку, видимо, немножко охренев от перемен, произошедших с их подопытными. Никаких обездвиживающих нитей я больше не ощущал, лишь в голове негромко бил колокол и бубнил гнусавый речитатив, все еще на автомате приказывающий нам отдаться воле богов. Страх, совсем недавно мелькнувший в их сознании, на этот раз ощущался вполне отчетливо. Это было, конечно, совсем не человеческое чувство, а нечто другое, но очень-очень похожее. Такого результата своих экспериментов Анунахеры явно предвидеть не могли. Вспомнилась классика, а именно испуганные слова Виктора Франкенштейна, глядящего на созданного им кадавра и бормочущего: «Оно — живое!» Забавно…