Номори приободрился и осторожно поинтересовался, встали ли гости на довольствие, всем ли хватает пайков?

— Списки не готовы, — буркнул седой изгоняющий.

Они что, второй день друг друга посчитать не могут?

— Я пришлю человека с хлебом, — осторожно предложил старейшина. — Он будет выдавать порцию только тому, кто назовет свое имя.

Старик, нехотя, кивнул.

«Нет, они второй день не могут решить, КТО будет всех считать,» — понял Номори. Да, это вам не лич, полгода мирно просидевший в крепости! И даже не ма Фелона со своей шелковицей. Тут надо быть готовым ко всему.

Ингерниец из происшедшего сделал собственные выводы:

— Ничего так, я думал, будет хуже. В первую линию их, конечно, не поставишь, но «чистильщиков» навербовать можно.

— Когось?

— Ну, изгоняющих по-ингернийски, — капитан раздраженно поморщился. — Тангора спроси, он в НЗАМИПС работал! Может, я их еще и натаскать успею.

Сердце Номори пропустило удар.

— А скоро ли вам в путь?

— Ну, месячишко еще повозимся, а там…

Старейшина мысленно добавил еще одну бусину к ожерелью своих проблем.

А ведь были еще новые общинники! Две дюжины волшебников разных возрастов, упорно не желающих отмечаться в Храме. И учитель так не вовремя погрузился в изыскания. Привкус мятного отвара появился на языке у Номори сам собой.

Одно ясно: в состав стражи надо срочно вводить колдунов. Больно уж звероватые лица встречались среди здешних несчастных и обездоленных!

Кунг-Харн бурлил, успевшие обжиться в городе люди яростно бранились с новичками за каждую оброненную тряпку (черным только дай!), на границе чувств настороженно бродили тусуанские белые, а Ли Хан пожинал плоды нарушения обетов — к нему заявился в гости старший пастырь.

Какие проблемы создает такой визит для хозяина дома, Тай’Келли явно не понимал. Начать с того, что этикет запрещал принимать официальных лиц в спальных и хозяйственных помещениях, а других у ма Журе не было. Затем, статус Ли Хана в Кунг-Харне, который до сих пор оставался крайне неопределенным — встречу со старшим пастырем невозможно было списать ни на служебные обязанности, ни на общественное положение. Если воспринимать знаки буквально, получалось, что они — любовники, либо тайно обретшие друг друга отец и сын. Что стоило подобрать для разговора нейтральную территорию? Или, хотя бы, спутника с собой взять.

Чтобы хоть как-то сгладить двусмысленность, Ли Хан усадил гостя за импровизированный столик во дворе. Ма Журе понятливо принесла им зеленого чаю. Обычаи требовали выпить первую чашку под неспешный разговор о возвышенном, но для белого Тай’Келли был невероятно туп эмоционально, а для пастыря — так же невероятно скверно воспитан.