– Работает… работает! – прокричал Септимус.

– Чего и следовало ожидать, – улыбнулась Марсия. – Давай одевайся, мы должны отнести это в Лазарет. Нельзя терять ни минуты.

Когда Марсия и ее ученик торопливо пересекли двор перед Башней Волшебников, драконья будка затряслась. Огнеплюй набросился на дверь. Септимус подбежал к будке и сказал:

– Я скоро вернусь, Огнеплюй. Правда, обещаю! А потом ты сможешь выйти. Увидимся, Огнеплюй!

– Дженне придется отменить заклинание «Ищи», – сказала Марсия, – а то он совсем разбушевался. И не оставит тебя в покое.

– Знаю, – ответил Септимус, прижимая к себе бутылочку с противоядием и догоняя Марсию, которая вышла через калитку в узкий переулок.

Они направлялись в Лазарет. Зная, что Септимус побаивается высоты, Марсия не стала использовать короткую дорогу по стенам Замка, а вместо этого отправилась извилистыми улочками. Септимус подумал, что никогда не был так счастлив, как сейчас, если не считать той минуты, когда он вернулся из «Манускрипториума» в Башню Волшебников и прочитал на полу: «ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ В ТВОЕ ВРЕМЯ, УЧЕНИК. МЫ ПО ТЕБЕ СКУЧАЛИ». Это был замечательный момент, просто удивительный. Септимусу нравилось и то, что он снова носил зеленый наряд ученика Архиволшебника, а не черно-красное одеяние ученика алхимика, и то, что его собственные друзья здоровались с ним без всяких странных акцентов и витиеватых речей, которых сразу и не поймешь.

Наконец они оказались у Северных ворот.

– Добрый день, ваше Архиволшебство, – поздоровался Гриндж, преградив им дорогу.

– А… добрый день, Гриндж, – небрежно ответила Марсия.

– Решили прогуляться? – спросил Гриндж, когда волшебница попыталась протиснуться мимо и взойти на разводной мост.

– Нет. Потрудитесь уйти с дороги, Гриндж.

– Ах, извините, ваше Архиволшебство, конечно…

Гриндж прижался к стене сторожки и пропустил Марсию и Септимуса.

– А, здрасте, – сказал он, заметив Септимуса. – Твой бедный папаша две ночи как не спит, а все из-за тебя.

И тут Септимус вспомнил. Папа… Гриндж… Портрет Этельдредды!

– Гриндж, тебе придется сейчас же пойти во Дворец и сказать папе, чтобы он поставил портрет туда, откуда его взял. А потом снова запечатать комнату. Как следует!