Меня бесила не только несправедливость. Я предвидела проблемы. Смутный намек Пузана обрел плоть. Бесстыжую, сисятстую, практически голую плоть.
Это уже не пешка. Эта фигура — как минимум конь. Точнее, кобыла. И надо срочно убирать ее с доски.
— Говорил тебе, бери танцорку, — веселился Макс, — Тебя бы из яслей на руках вынесли.
— Не на руках, а на… на других частях тела. — Настроение упало настолько, что даже матом ругаться не хотелось.
— Тоже вариант, — гыгыкнул МегаКиллер, — зато быстро и с комфортом.
Ненависть женщин, которые считают себя приличными, к шлюхам коренится очень глубоко. Что бы не думали мужчины, в ней нет чувства конкуренции. Это ненависть скрипача–виртуоза к бухому уличному лабуху* с треснутой гитарой, шеф–повара мишленозвездного** ресторана к торговцу хот–догами, установившему свой вонючий лоток у входа. Шлюхи обесценивают то, что должно быть эксклюзивом. Пусть горят они все в аду.
Макс видимо что–то такое прочитал в моем взгляде. Он подобрал слюни и нашел в себе силы отвернуться:
— Ну что, го на Крока?
— Мне доработать надо. И в реал выскочить хоть ненадолго.
Я сообразила, что не выходила из игры со вчерашнего вечера. Поесть, наверное, надо. Или что там еще в реале делают?
— Оке, — не сильно расстроился МегаКиллер. — Давай через два часа у колючек.
Ловко, словно уж, он ввернулся в толпу и двинулся конечно же к новой знаменитости. Разглядеть поближе. А, зная Макса, возможно еще и пощупать.
— Угу, — кивнула я ему в след и побрела дорабатывать.
Широкую спину орка я заметила издалека. Задумчиво покачиваясь с пятки на носок он разглядывал что–то на стене, возле двери Трактира. Даже мои шаги, а топала я громко, не заставили его обернуться. Афиша. Скромный листок с нескромным содержимым.