Я встряхнулся, шлепнул себя по щекам. Я гнал лошадь всю ночь, остановился отдохнуть, только когда взошла Совиная звезда, и то меньше, чем на час. Я не спал, расхаживал туда-сюда под звездой, поднимающейся над горизонтом.

Совиная звезда. Я скривился. Я был обманщиком, притворялся одним из разведчиков мамы, делал вид, что бывал в ночных дозорах на платформах в кронах деревьев, разделял жизнь лесной стражи у костров. Звезда Летучая мышь, Волчья звезда, Совиная звезда, звезда Козодоя. Я знал все незлобные ворчания о каждой, все подколы и шутки о сменах, и что Волчья звезда хуже всех, потому что, как ни старайся, не выспишься, и что Совиная звезда была одинокой, а звезда Козодоя сводила с ума от песен птиц на рассвете.

Я знал это все, но это не было моим. Не на самом деле. Я не был Лесничим. Я не был разведчиком. Мои шансы вступить в Лесную стражу давно угасли, когда стало ясно, что мои детские припадки не были просто странными случаями. В десять лет, когда мои друзья примеряли форму учеников, я был у лекаря с настоями, таблетками от рвоты и чистой одеждой для случаев, когда меня тошнило, или я мочил штаны, когда тело расслаблялось после припадков. Они переместили меня из комнаты Винса в старую детскую, чтобы мой лекарь мог спать в смежной комнате няни. Они заставляли меня сидеть, а не стоять, ходить, а не бегать, долго отдыхать после танцев. Они заставляли меня оставаться рядом с отцом в зале совета, а не бегать с матерью по горам, проверять тайники и тренировать разведчиков языку Сильвервуда.

Мысли о родителях не ослабили тревоги. Они умерли бы, если бы узнали, где я был и что делал. Не гнался за преступником — они оба делали хуже — а мчался в беспощадную пустыню один, после череды почти бессонных ночей, почти без припасов, после двух припадков за неделю друг за другом. Это был самый маленький промежуток между случаями с пятнадцати лет.

Но разве у меня был выбор? Я тряхнул головой, прогоняя паутину усталости из разума.

Три Линии. Мне нужно было добраться до Трех Линий.

Я оглянулся на преследующих моквайцев. Я потратил так много сил на переживания за Ларк, Ро, Элоиз и себя, что почти не думал о Тамзин и Яно. Я поехал в пустыню искать Ларк, изначально, ради Тамзин. Хоть она была слабой и измученной голодом, она выдержала два дня пути от ее темницы, но шанс, что она восстановит силы в Пасуле был украден солдатами, ищущими в городе ее и моквайского принца. Вместо отдыха она и Яно устремились в горы, к деревушке в лесу огромных красных деревьев на западном побережье.

Свет, я надеялся, что она была в порядке. Я должен был, наверное, радоваться, что солдаты преследовали меня, а не ее. Если они с Яно останутся в укрытии достаточно долго, чтобы понять, кто ее похитил и шантажировал Яно, то что-то можно будет спасти из этих развалин. Но если их поймают раньше, чем они определят врага, то… разум путался. В Моквайе это могло привести к мятежу.