Конечно, он мог выпрячь лошадь и ехать дальше. Но бросить повозку с товаром, закупленным на свои кровные! А все эти Проклятые, будь они… Хоть они и так прокляты, что им… Он уселся в тени и стал думать. А что думать? Отступать некуда.

То, что говорили о нем в Городе и дальше, по Сердцевине, на северных границах и в Приморье – будто бы он обошел все пределы Огмы и знает, как выглядят самые отдаленные углы стран Мира, – было правдой. Но родился он в Круге. Там же и вырос и лишь в юности покинул его, не видя ничего привлекательного в доле оброчного земледельца. Как все уроженцы Круга, Ассари с младенчества воспринял преклонение перед воительницами Крепости. Затем, повидав мир, он научился оценивать их более трезво. Теперь он знал, что они грубы, невежественны и порой безжалостны, что в Крепости царит жестокая муштра, безоговорочно подавляющая всякую иную деятельность. И все же он предпочитал их Служение тупому самодовольству тех, других.

Внезапно словно игла кольнула его сердце – на гребне холма возник одинокий всадник. Кольнула и тут же отпустила. Не всадник – всадница. Проклятая. Их и на расстоянии ни с кем не спутаешь. Бояться нечего. Но и радоваться тоже. При таком случае, что с ним приключился, помощи от них не дождешься. Вот если бы его грабили, били, обижали… Темная фигура на холме была неподвижна. Еще бы! Разве они снизойдут до такой мелочи, как застрявшая телега!

Вдруг он услышал пронзительный свист. И, насколько он разбирался в языке свиста Проклятых, этот свист требовал внимания. Ассари вскочил на ноги. Проклятая сбросила с плеча свернутую веревку и явно собиралась швырнуть ее Ассари. Небесная Охота! Что ж это творится?

Конец веревки просвистел рядом с его лицом. Ассари начал лихорадочно закреплять узлы. Когда он это сделал, Проклятая дала шпоры коню. Мощный рывок – Ассари хлестнул свою клячу, – и через несколько мгновений повозка поползла вверх по склону, подталкиваемая снизу ее владельцем. Проклятая остановилась, ожидая, пока он освободит веревку. Когда Ассари это сделал, она тут же потянула ее к себе и начала сматывать. Он снова наклонился над сломанным колесом. Испорчено накрепко, нужно чинить, а одному до деревни…

Униженно кланяясь на городской лад и прижимая руки к груди, Ассари приблизился к неподвижно сидящей в седле Проклятой и льстиво вопросил:

– Осмелюсь ли я просить досточтимую деву облагодетельствовать меня своей защитой до ближайшего селения?

Она коротко кивнула. Ассари не ошибся в расчете. Защита – дело верное, от этого они никогда не уклоняются, подумал он, возвращаясь к телеге.