К концу третьей недели даже у неунывающих Серых стали появляться предложения разделиться. Мастер Ребенген вскользь упомянул, что будет рекомендовать руководству прорыв в Гатангу. У меня тоже начали выкристаллизовываться некоторые планы, но поделиться ими с наставником я не успел — в ситуации случился перелом. Жаль только, что не в нашу пользу.

Все мирно ужинали в очередной безымянной дыре, с точки зрения Лорда напоминающей кукольный домик. Серые обменивались игривыми взглядами с какой-то смазливой девицей (просто феноменальная способность завлекать баб!). Пограничные из оставшегося с нами взвода согрелись, расслабились, скинули плащи и начали выставлять сапоги сушиться прямо у очага, на котором готовилась пища. Мастер Ребенген, ушедший обмениваться новостями с начальством, отсутствовал неожиданно долго, вернулся суетливым шагом, воровато огляделся и плюхнулся за наш стол.

Маг был мрачен, как смерть, и при взгляде на него у меня в груди тревожно екнуло.

— Убит повелитель Дарсании, Великий Лорд Рамон Дарсаньи, — сиплым полушепотом сообщил наставник. — В своей резиденции, штурмовым заклинанием. Его средний сын исчез, скорее всего, тоже убит, поскольку для нападения использовалось заклинание родственной крови. Говорили же им, что этот гадюшник в Холмах разогнать надо!

— Вот почему мы так спокойно ездим, — выдохнул Кейз. — Сандерса в Шоканге нет! Сюда он послал сообщника, а сам готовил покушение в Дарсании.

— Проклятье!!! Мы этого не предвидели. Проклятье, проклятье…

Я смутно помнил Рамона Дарсаньи, Великого Лорда с вепрем на щите, приезжавшего в Академию пару раз на разные важные мероприятия. Полноватый русоволосый здоровяк, он запомнился мне жизнерадостным и улыбающимся. Трудно было представить его в роли человека, пытавшегося меня убить, еще труднее — в виде изъеденной магией груды костей. Единственное, почему я вообще обратил на него внимание, было его родство с Сафаром: игнорировать Сафара не мог не то что человек без души, но даже и хладный труп. Не к месту я о мертвецах…

Мастер Ребенген не дождался от меня реакции и продолжил:

— Разделимся. Мы с тобой отправимся в Россангу. Есть предложение выдать тебя за Пограничного Стража, к ним там вопросов не возникает ни у кого и никогда.

Услышанное быстро вывело меня из оцепенения. Мысль (даже мысль) о том, что мне придется жить жизнью Пограничного, да еще не среди своих, была совершенно неприемлема. После такого они очень скоро будут жалеть, что Сандерс меня не достал.

— Тогда лучше в Ганту!

Эту идею я разрабатывал уже давно.