Где-то подспудно в глубине сознания она отметила, что давно не пекла пирогов. А сегодня, вдруг так захотелось. (Кстати, Баюн был прав — в доме абсолютно не было соли.)
«Будто почувствовала, что кто-то придет в гсоти», — поймала себя на подобном выводе Маша.
Андрей ел жадно, будто триста лет голодал.
Маша меж тем его разглядывала: чистая одежда (правда не его, какая-то «не наша» — именно это сравнение пришло в голову), выбрит, ухожен, словно из салона красоты. Будто не пропадал нигде, а только из ванной вышел.
Андрей это заметил и даже на секунду перестал есть.
— Что? — с улыбкой спросил он.
— Да ничего, — пожала плечами жена. — Просто давно тебя не видела… А ты вот так заявился. Ни здрасьте тебе, ни до свидания. Даже не говоришь, где пропадал.
— Дай поесть… Приобщиться, так сказать, к миру «живых».
Маша опешила. Сразу вспомнились слова Баюна про край Вечной Охоты.
Да, Андрей сильно изменился.
«А, может, он и не Андрей вовсе!» — ее вдруг передернуло от мысли. Незаметно перекрестив фигуру мужу, она прочитала про себя пару предложений из «Отче наш».
Андрей чем больше ел, тем «человечнее» ставал. Маша не могла никак рационально объяснить метаморфозы, но инстинктивно чувствовала, что Андрей «возвращается».
— Налей-ка чая, — откинулся муж назад, отодвигая миску с почти полностью съеденными пирогами.
Маша встала и принялась за приготовление напитка. Едва обернувшись, она увидела Андрея куняющим за столом.
Сердце сжалось от такой картины.
«Господи! Дай нам счастья! — Маша отвернулась от Андрея, чтоб он не видел одолевающих ее эмоций. — Что тебе стоит? Верни
И потом несколько минут она, молча, что-то еще бормотала, сильно зажмурив глаза и подавляя слёзы.
— Устал? — спросила она, присаживаясь напротив Андрея.
— Что? — муж встрепенулся. — Извини, не услышал.