— Ну нельзя, так нельзя — легко согласился я с молодой знахаркой.

— Сергий, знаешь, завтра ночью новомесячие будет. Раз в Круголет на Ярилин день вся деревня гуляет. Ночью с парнями и девками пойдем костры Яриле зажигать. Весело будет. Игры и гадания всякие, гульбища, все песни поют и пляшут, в Иван-озере плескаются. И духи с нечистью и прочими кровопийцами на гульбище из лесу выходят. Пойдешь гулять с нами?

— Ну ты спросила. Не знаю. Я, наверное, там быть не смогу. Только боль в теле ушла. И я же никого тут не знаю. И зачем мне ваши кровопийцы?

— Я знаю. Сергий, пойдем?! Тебе там по нраву будет!

Долго она уговаривала. Уговорила.

Весь завтрашний день девушка готовилась. Плела парочку венков из травы иван-да-марьи, искусно вплетая в один из них листья лопуха, бородицкой и медвежьей травы, вытащила из сундуков бордовые черевички и красивый белый сарафан с вышитыми на нем красными символами и таким же красным тканым передником.

Вечером, когда только начало смеркаться, вся деревня собралась за селением. Молодежь колонной шла первой по сельской дороге к воде Иван-озера, позади шли люди постарше и старики. Лизка шла среди первых, красуясь своим пышным травяным венком, ухватив под руки своих таких же, как она, нарядных высоких подруг с не менее красивыми венками. Иногда она оборачивалась, словно боялась, что я сбегу или потеряюсь. Иногда на меня, шепчась и смеясь, смотрели ее подружки. Рядом идущие с ними другие девушки и парни не отставали от них, пели веселые песни, громко шутили и задорно смеялись. Местные «парубки», хотя и косились на меня, но в угаре праздника под взглядом девушек приставать не пытались. Хотя всю дорогу нужно было следить, чтобы тебя попросту не облили водой, а то и с грязью. Шутки, видите ли, у них в праздник такие.

Один такой, заметив в толпе чужого, пытался. Но не понял, почему вдруг деревянное ведро с водой вырвалось из его рук, перевернулось и облило того дурно пахнущей водичкой. Упс, явно каких-то чертей проделка, не иначе. Бросив пустую кадку, он, что-то гневно пробурчав, сломя голову побежал дальше вперед, в начало колонны.

Мне было не весело. Понимаю, что людям хочется праздника, пускай даже во время войны, но, видя посреди лета их цветущие беззаботные лица, хотелось уйти самому. В копилку этого желания было обостренное до безобразия стеснение от роста. Если к росту Лизы и бабки Матрены я еще как-то привык, то увидев их односельчан… Это было что-то. Лиза действительно была самой низкорослой среди других, идущих к берегу, парней и девушек. Я чувствовал себя, словно лилипутом в стране Гулливеров, вдобавок случайно оказавшемся на чужом празднике жизни. Сделав в своей голове пометку в ближайшее время расспросить моих хозяек об этом, я стал потихоньку отставать от колонны. Вначале смешался со стариками, а вскоре, в месте, где дорога делает крутой поворот, незаметно и тихо от них ушел в лес. Побродив там недолго, среди клекота, ухающих и цокающих звуков, вскоре пошел обратно, в одиночестве догоняя ушедшую колонну.