Я поглядел на дымящуюся и окружённую обломками и частями тел воронку, оставшуюся после взрыва ручной безоткатной мортиры, на придавленного лошадью дозорного, к которому уже подбежали товарищи, на залёгших под изувеченной странным созданием паровой машиной тракториста и штабс-капитана. Один крестился и бормотал молитвы, другой трясущими пальцами держал маузер и пытался его перезарядить. Баранов, кажется, всю эту потустороннюю атаку матерился на чём свет стоит и стрелял в огненную тварь.

Я задумался. Мы шли для простого контакта, а получили бой с неизвестными сектантами некого Единства, и если покопаться, то наверняка можно найти те же значки с сотами и свёрнутой восьмёркой змеёй. Получили негостеприимную встречу попаданцев, и на этот раз не получится приманить их колбаской, или просто огреть кулаком под дых. Получили нечто, выходящее за пределы наших возможностей, но отступать не хотелось. Марк Люций зло хрустнул костяшками кулаков и зарычал, как зверь, а прежний Евгений Тернский поглядел на уцелевший прицеп, ища трость с электрическим ударником. «А вот герои Жюля Верна не отступили бы! И мы не должны!» Да, наверное, но тут впору достать не приключенческую книжку, а средневековый «Молот ведьм», а то и вовсе напутствие искателю, составленное бессмертным императором Нового Рима: «Если враг слаб, напугайте его, если враг силён, узнайте его слабую сторону и раздавите. Ваша сила бесконечна! Вы бессмертны! Ибо вы есть Рим!»

Я закрыл глаза, сделал глубокий вдох, а потом посмотрел на улыбающегося мужчину с пращёй и странным стеклянным горшком, сияющим, как подсвеченный изнутри аквамарин. Пули его не возьмут, это уже проверено, но он явно боялся, раз взял защиту, намного превосходящую наши силы. Ведь пришлый ожидал стрелы, таких же вот пылающих зверюг и что-то несложное метательное, например, камней из пращи или дротиков. Он и сейчас боится, ибо видел взрыв, не уступающий мощи его оружия, но не понимал сути. А раз боится, то можно усилить его страх. А ещё можно надеяться на небольшое чудо, которое было сейчас у меня с собой. На него, и на то, что я приобрёл в этом мире, надежду на простое, но такое волшебное слово: «Авось».

– Почему, пёс шелудивый, я должен слушать тебя?! – громко и чётко произнёс я, обращаясь к мужчине.

– Умолкни! Выродок! – сразу сорвался пришлый, отчего я едва не улыбнулся.

Раздразнить его оказалось ещё легче, чем думал. Пришлый привык, что его слушают и даже опасаются, а тут какой-то выскочка ему указывает.

Я неспешно подошёл к уцелевшей телеге от трактора и дотянулся до уложенной там трости. Пальцы привычно легли на толстое стекло набалдашника. Ну, чьё колдовство будет сильнее?