Кэлен пришлось отвести взгляд. Она стала смотреть на бесконечные деревья и ветви, мелькавшие за окном.

– Ну? – спросил аббат. – О чем вы подумали в последний момент?

– Вам не понять, – прошептала она, не оборачиваясь.

Некоторое время они ехали молча.

– В таком случае, – наконец сказал Дрейер, – почему бы не объяснить?

Кэлен поняла, что это не простое любопытство, но приказ, от которого ей не отмахнуться.

– Я испытала всю глубину и полноту чувств к мужу.

Аббат поднял палец.

– Ах, любовь!

Кэлен хотелось сказать, что он никогда не познает истинной любви, но она решила не тратить силы понапрасну.

– Видите ли, дело в том, – продолжил он, выковыривая грязь из-под ногтей, – что мы нашли способ изменять этот опыт при помощи наших оккультных способностей.

Кэлен уставилась на него.

– Изменить «опыт»? «Опыт» смерти? Как это?

– В последний момент перед смертью – реальной, неизбежной, настоящей смертью – люди переживают целый спектр эмоций. Они могут чувствовать сожаление, парализующий страх, любовь, даже вся жизнь может промелькнуть у них перед глазами. И все такое прочее. По крайней мере, так говорят.

– И?

– И мы – под «мы», я, разумеется, подразумеваю себя, – ценою долгих экспериментов и усилий выяснили, как изменять этот опыт, чтобы те, кто вот-вот перейдет в подземный мир, делали что-нибудь полезное для остающихся в мире живых.

Кэлен нахмурилась, теперь по-настоящему заинтересованная.

– Полезное? Что полезное можно получить от людей непосредственно перед их смертью?

Его улыбка вернулась, но в этот раз в ней не было ни довольства, ни злорадства. Такой зловещей улыбки Кэлен не видела никогда.

– Пророчество.