На втором этаже спустили воду и я присел, стараясь удержать воду в организме, а достоинство на лице - получилось только первое. Лицо в зеркале было ну очень кислым. Когда на ступеньках появились чьи-то голые ноги, я овладел внутренними позывами и понял, что у меня есть еще пара минут не больше.

Среднего возраста женщина с полотенцем на голове посторонилась и что-то выкрикнула, когда полусогнутый мужчина промчался мимо неё, как необъезженный мустанг. Мужчина быстро определил где туалет по наклейке писающего мальчика на двери - это была удача. Дверь была закрыта и это было плохо.

Мужчина - это был я, и чтобы открыть дверь нужно опять рисовать чертовы магические круги, а для этого нужно достать правую руку из широких штанин. Справится ли левая пятерня? Увидим. Я начертал круг и контекстное меню появилось мгновенно. Черт, сколько действий можно проделать с этой деревяхой. Мне не нужно "Пытаться взломать" и черт побери не нужно "Опписать дверь" я всего лишь хочу... А вот.

Открыть дверь.

Я заскочил в туалет, на ходу расстегивая ширинку. Точнее пытаясь расстегнуть. Черт, она не расстегивалась. Пальцы опять перестали слушаться и не желали браться за пуговицы шорт. В животе что-то ухнуло и я увидел красную рожу своего персонажа в зеркале. Иконка красного унитаза скакала как бешеная и посередине шла трещина, деля её надвое.

Неистово машу рукой, рисуя пальцем круги, и контекстное меню все-таки появляется. Выбираю "Сходить в туалет" и активирую, а потом смотрю в потолок. Чувствую, как сами расстегиваются штаны, и холодный воздух проходит по нижней части тела, но взгляд не опускаю. Боюсь. Черт их знает, что они там нарисовали и что сейчас происходит с моим телом. Жутковато. Когда операция заканчивается и вода спускается, я выхожу из туалетной комнаты. Дурацкие музыканты внизу уже не репетировали. Черноволосый красавчик разлегся на диване и похоже спал. Я уже автоматически ориентировался на иконки над головами, у этого болталась кровать и мелькали какие-то более сюрреалистичные картинки, изображая сны. Это басист.

Два гитариста сидят на полу и рубятся в огромные шахматы. Над головами у них крутятся иконки, то смеха, то радости или ярости. Лбы напрягаются, машут ручками и что-то втирают друг другу. Спорят, хватают шахматные фигуры и пытаются стукнуть друг друга, когда игра не идет. Гитары стоят вертикально у стены, уже упакованные в кофры.

Клавишник оживленно разговаривает с женщиной, которую я встретил на ступеньках. Судя по иконкам разговор то о картинах, то о мебели, о музыке и даже этом доме.