К досаде стройотрядовца, его новый образ на старотимошкинцев впечатления не произвел. Наоборот, сидящие рядом молодые женщины демонстративно морщили носы и отворачивались. Ванька злился: значится, мимо навозных куч проходят – и ничего, а гидроперитом от кого пахнет – так нос воротят! Но пахло, надо признать, действительно настырно. А к концу поездки еще и растрепало ветром прическу так, что Ванька с ужасом оглядывался на тень, бегущую рядом с «зилком»: вот эта торчащая из кузова тонкая жердь с пушистым шаром наверху – это он, что ли? Он, конечно, пытался пригладить волосы, но те – то ли от смертоубийственного обесцвечивающего раствора, то ли от хозяйственного мыла – стали жесткими и непослушными, растопырились во все стороны сразу. А если вспомнить, какого они цвета, то выходит, что выглядит Ванька натуральным одуванчиком. Стыдоба и жуть!

Возле съезда с трассы на грунтовку водитель остановился, вылез из кабины, махнул рукой. Ванька спрыгнул, с достоинством поклонился остающимся в кузове.

– Значит, слухай! – деловито начал шофер и изящно сплюнул в сухую пыль. – Ежельше по трассе пошкандыбаешь – через час у Кривой сосны будешь. Трасса – она вкруголя идет, справа от о-он того холма. Видишь? А можно напрямки сократить. Тебе же не сама сосна нужна-то? Во-от! А к лагерю быстрее попадешь, ежельше холм слева обходить станешь. Значит, слухай! Метров через двести – о-он тама! – зачнется тропка. Ты по ей влево шпарь, а сам все вправо поглядай. Как увидишь осокорь, у которого дупло, что рот у моей Зинки, когда я в зарплатный день прихожу, – вот за тем осокорем правее принимай. Почитай, через полчасика к лагерю-то и выйдешь!

Поблагодарив водителя, Ванька пошел искать тропку. Вне кузова волосы вели себя приличнее, не топорщились, и настроение у Ваньки вновь улучшилось. Закатав рукава сорочки так, что в подмышках стало больно, шел он по трассе, искоса поглядывая то на одно плечо, то на другое, репетировал гангстерскую хмурость, а заодно напевал в такт шагам:

Песня была боевой и, признаться честно, не совсем понятной, но пелось в ней про северный ветер, волны, войну и дружбу – как раз под настроение. Свернув с трассы на примеченную тропинку, Ванька заорал во все горло:

Размышляя о том, как может выглядеть рот женщины, встречающей мужа в зарплатный день, Ванька шел и шел, а дерева с дуплом ни одного так и не попалось. Холм по-прежнему оставался справа, но уже постепенно перемещался за спину, и было понятно, что пора сворачивать, но где именно? Тропка бежала себе вперед, не сужаясь и не расширяясь. Рассудив, что куда-то она должна вести (не сама же она тут образовалась? протоптал ведь кто-то и зачем-то?), Ванька продолжал горланить, не сбавляя шага. Наконец показался и тополь с дуплом, и «гангстер» моментально зауважал незнакомую жену шофера. Лес здесь был совсем редкий. Приметив направление, Ванька двинулся напрямик, но ни через полчаса, ни через час к лагерю не вышел.