– Так она с ним приехала?

– Нет, зачем же? – почему-то обиделся Ленька. – Наша она, загаринская. Я ж говорю – здеся познакомились. Ох, судьба, судьба… – вздохнул он и сокрушенно покачал головой. – Вишь, как вышло? Могли ведь и вовсе не сойтись. Дом, в котором оне чичас обитают, вапче-то дядьке Спиридону принадлежит. И Михальчука дядька Спиридон должон был встречать на трассе: он у нас самый опытный был для таких делов – зов поддержать, путь проследить, а опосля и заморочить человека, чтобы он захотел у нас остаться. И вот шел он уже по трассе навстречь, уже почти довел Михальчука до Загарино… Сам-то, ясный перец, дальний взгляд в Сумраке держит, а ближним не видит вокруг ни хрена, но для таких целей мы сопровождаюшшего рядом снаряжам, как поводыря и охранника. И вдруг выскакиват на йих бандюган какой-то – и давай их жердей фигачить! Поводырь-то из обычных людей, его не так жалко, да и отделалси-то сломанной рукой всего. А вот дядьке Спиридону досталось изрядно. Ты ж, наверно, знашь, что быват, ежельше тебя вырубят, когда ты наполовину в Сумраке? Не знашь? Ну, в обшшем, хреново быват. В обшшем, так хреново быват, что дом теперича надолго освободилси.

– И что же? – заинтересовался Крюков. – Кто же композитора встретил?

– Во-от, это самое антиресное! – расцвел Ленька. – Бандюгану-то вдогон Лешиков отправили, волчат наших. Оне у нас заместо отряда быстрого реагирования. Прикинь, три друга, три оборотня – и все Ляксеи! Токма фамилии разны. Ну, оне его так и не сыскали. Зато на обратном пути Михальчука увидали – у того аккурат тогда машина из строя вышла. Ну, оне же всего оборотни, что с йих взять? Заместо того чтобы подмогнуть ему да сопроводить в Загарино, оне докладать Хозяину помчались. А тут на шчастье из райцентра возврашшались Аленка с Васькой – она на почту ездила, а он кукурузу на овошчную базу отвозил. Оне смекнули, что что-то не так пошло, ну, высадил Васька Алену, а уж она потихоньку стала обрабатывать Михальчука. До Загарино-то его доставила, а что дальше с им делать – не знат. Хозяин-то в тот момент был… в обшчем, не было его на месте, ну и пришлось ей импровизировать. Пока те, кто постарше да поумнее, решали, как им заместо дядьки Спиридона Михальчука заморочить, она уж собственные чары навела. Никто ить не знал, что у ей талант такой – музыкой морок создать! А она композитору чегой-то там напела – он и рехнулси! Увидал, как наяву, что будто бы Алену убил. У-у-у, какой утром шухер был! Потом, когда объяснили Михальчуку, что такое она с ним сотворила, какой обман зрения произвела, он на радостях в нее и влюбилси. Это ж надо, говорит, я всю жизнь мечтал, всю жизнь училси, чтобы музыкой на людей воздействовать, а эта Алена ваша – наша тоись, – она же, говорит, самородок! Ну, почти сразу заявление в сельсовет и подали, а вот третьего дня с городского загсу уже выправленные документы привезли, что она теперича евойная супружница. Так что композитор чичас спокойно трудится, а жена его заместо дядьки Спиридона – и в доме его живет, и работу его делат. Ну, не всю, конечно, – слабовата она, чтобы зов поддерживать да путь отслеживать. А вот гостей встренуть – это мы теперича токма ее и посылам. Но это редко надобится, а в основном она мужу помогат.