Давьян тряхнул головой.

– Не хочу в это верить. Должно быть другое объяснение.

Малшаш крякнул.

– Ты ведь не веришь в Эла?

Давьян удивленно нахмурился.

– Не особенно. В мое время эта религия уничтожена – во всяком случае, в Андарре.

– Вот оно как, – поднял бровь Малшаш. – Понимаю. Из-за того, что ты мне рассказывал об авгурах?

Давьян кивнул.

– Едва они начали ошибаться, народ стал терять веру. После Невидимой войны ревнители сочли, что это либо опровергает существование Эла, либо его план каким-то образом исказился, либо Эл умер – а в этом случае незачем ему поклоняться.

– Таковы слабые люди, – вздохнул Малшаш. – Они смеют верить лишь в то, что можно видеть, осязать, измерить.

Давьян нахмурился.

– По-моему, в этом рассуждении есть смысл.

Его наставник горестно покачал головой.

– Смысл есть, в том-то и беда. Опасно, когда священники основывают существование Бога на человеческих способностях. Они уже теперь увязывают бытие Божье с действиями авгуров. Как видно, это их и погубит.

– Так ты веришь? – спросил Давьян.

Малшаш заколебался.

– В то, что Он есть? Да, – медленно ответил он. – Знаешь, почему авгуров считали доказательством?

Давьян, вспомнив рассказы госпожи Алиты, кивнул.

– Считалось, что Эл создал безупречный план, по которому управлял миром. Великий Замысел. Идеальный план невозможен, если люди сами определяют свое будущее, – а авгуры доказывали, что будущее предрешено. До тех пор, – шевельнул бровью Давьян, – пока не начали ошибаться.

– Именно, – со вздохом согласился Малшаш. – Все видели в нас великих, мудрых, недосягаемых. Но ты сам авгур, Давьян. Ты скажешь, что обмануть тебя невозможно?