Она подмигнула, и Давьян покраснел до ушей.

Несколько секунд он приходил в себя, потом покачал головой.

– Нет. Либо ты ошиблась, либо это какая-то ловушка. Терис не такой.

Глядя в упрямо замкнувшееся лицо Давьяна, Дрисцин вздохнул.

– Вероятно, это тебе придется решать самому.

– И каким же образом?

– Спроси его.

Ишелла, выступив вперед, положила ладони на плечи Давьяну.

– Ты умеешь распознавать обман – я видела, в последние несколько минут ты этим и занимался. Ты знаешь, что мы тебе не лжем, Давьян. Твой долг перед самим собой хотя бы проверить: вдруг мы правы?

Давьян скрипнул зубами. Он бы еще поспорил, если бы не понимал, что будет выглядеть тупым упрямцем.

– Что бы я ни узнал, моего мнения о Толе Шен это не изменит, – уже обороняясь, проговорил он.

– Не понимаю. А куда тебе еще податься? – Ишелла скрестила руки на груди. – В Толе Атьян ты никого не знаешь, даже если они согласятся тебя принять. Кроме тебя, из всей вашей школы выжил один Торин Андрас, а он, можешь быть уверен, постарается как можно реже иметь дело с одаренными.

– Откуда ты… – Давьян осекся и поморщился. – Ну, если тебе и это известно, ты должна знать, что мы с ним друзья. В любом случае вместе с Вирром – Торином – я добьюсь большего, чем вступив в Тол Шен.

Дрисцин покачал головой.

– Не обманывай себя на этот счет, – мягко посоветовал он. – Он – принц крови, сын Стража Севера. Как бы вы ни дружили, дружба не сделает вас равными. Даже пожелай он встретить тебя объятиями у ворот дворца, ему не позволят.

– К чему это ты? – нахмурился Давьян.

– К тому, что, оставшись в городе, чтобы помочь принцу Торину, ты всю жизнь проживешь в тени. Даже если Договор вскоре изменят, много лет пройдет, пока он сможет публично признать свою связь с авгуром. – Дрисцин серьезно взглянул на мальчика. – Твое влияние будет в лучшем случае ограниченным. Твой дар пропадет напрасно.

Давьян ответил сердитым взглядом. Доводы старшего звучали разумно, но мальчик не желал их слышать. Он считал, что главное – добраться в Илин-Иллан, связаться с Вирром, а там все как-нибудь устроится. Найдется способ задержаться, помочь единственному оставшемуся у него другу.

Дрисцин, поняв, о чем он думает, вздохнул.

– Я тебя не убедил… Что ж, может быть, со временем. Но ты хоть согласен, что Рубеж следует запечатать?