Сюда ребята из младших учеников приходили вспомнить Дрозда. Отсюда в завитках дыма шагнули на Звёздный Мост ближники Белозуба, убитые Космохвостом. Отсюда вознёсся на суд Владычицы и сам Космохвост…

Маленькая женщина, всю юность принимавшая боярские оплеухи, вершила свой путь в лёгких саночках, застланных золотой старинной парчой. Лыкаш всё как есть разузнал: выстилка и самый лубяник были пропитаны дорогим маслом, благовонным, необычайно горючим. Ветер хотел, чтобы мать радостно и легко вырвалась из последней темницы. Одолела путы телесности – и, может быть, наконец-то узнала его… в слезах улыбнулась ему с правого колена Матери Матерей…

Везти саночки было бы нетрудно даже одному человеку. Тем не менее крепкие руки на длинной пóтяжи сменялись через каждый десяток шагов. Только Ветер как с самого начала встал в корень, так до Великого Погреба и шагал. Остальные в очередь подходили за честью. И Лихарь, и державец Инберн, и все старшие ученики. Подпустили даже опалённого Белозуба. Дали взяться за потяг троим младшим, чаявшим сегодня заслужить новое имя: Хотёну, Скваре, Пороше.

Вязень, извлечённый из подземелья, шёл позади. Нёс в руках цепь, приклёпанную к железному поясу. Улыбался морозному воздуху, тучам над головой.

Жертвенная впадина перестала быть впадиной. За несколько дней её выполнили сухим деревом не то что по края, – с порядочной горкой. Теперь ученики стаскивали рогожи, прикрывавшие костёр от ночных снегопадов. Люди вознесли саночки на самый верх и сошли. Рядом с мотушью остался один Ветер. Было по-прежнему тихо, лишь внизу позвякивало железо. Меж раскинутых бёдер женского отпечатка виднелся большой камень, единый со скальным телом земли. Когда-то его снабдили кольцом, потому что нынешний смертник был здесь не первым. Лихарь повернул ключ в замке, выпрямился, отошёл.

Ветер, стоя наверху, огляделся, вздохнул. Сел подле саночек, положил руку на драгоценные пелены.

– Ты неплохо исполнял уговор, – обратился он к пленнику. – Ты добросовестно искушал моих сыновей, пугая их во имя Владычицы.

Он не повышал голоса, но услышали все. Хотён и Сквара невольно посмотрели один на другого. Обоих словно водой облило. Искушал?.. Уговор?..

– Старался, твоя почесть, – хмыкнул Кудаш.

– Я тоже своё слово держу, – продолжал Ветер. – Кому послать весть?

Смертник неторопливо пожал плечами:

– Так моя баба небось с другим свалялась уже, а больше и некому.

У него был корявый выговор, как у острожан, за всю жизнь близко не подходивших к учельне. До сих пор Сквара лишь слышал, как этот человек матерился или рычал. Опёнок вдруг испугался, поняв, что на самом деле ничего не знает про Кудаша. Кто он на самом деле? Откуда? Что натворил?..