Если мама говорит, значит, всё сбудется.

Только сегодня он снова никого не дождался.

Мальчик обошёл скалу-останец, глянул вниз. На распахнутом бедовнике ещё стоял день, за холмом уже мрел вечер. Там был совсем иной мир, уютный, замкнутый, обжитой. На самом дне долины – хвостатый ком зеленца. Выше – лес, где он протоптал тропинку наверх. От опушки, переступая плетёными лапками, к нему шла мама.

Она была красивая. Так люди говорили. А ещё – мудрая, величавая. Все её слушали. И бабушка, и молодой отчим, и даже свирепые некладеные быки.

Когда она подошла, мальчик развёл руками: опять никого. Мама обняла его, тоже стала смотреть. Он спросил:

– Позволят мне тебя навещать?

– Вначале нет, – сказала мама. – А потом… как заслужишь.

Он пообещал:

– Заслужу. Я скучать буду.

Стоять с мамой в обнимку было куда веселей, чем одному. Необозримый бедовник отлого уходил в закрой. Тени, бродившие между тучами и землёй, понемногу делались гуще.

– Бабушка пряженцы жарит, – сказала наконец мама. – Пойдём, маленький Свард.