– Я свою силу кузнецу передам, – заверил Белбородко.
– Тогда можно!
– Только всю передай, чтобы не хуже тебя за нас заступался.
Степан подошел к кузнецу, который единственный не встал на колени, поднял его руку. Получилась скульптурная группа а-ля «рабочий и колхозница», только вместо серпа и молота был тульский «Токарев».
– Сейчас громыхнет, – едва слышно сказал Степан.
Кузнец усмехнулся и прошептал:
– Выходит, опять я у тебя в долгу?
– Да вроде так.
Белбородко нажал на спуск.
Людины вновь принялись отбивать поклоны.
– Теперь он – глава вашего рода, ведун, – сказал Степан, немного подождал для приличия и пошел прочь, туда, где, охваченный стеной из телег, развернулся воинский стан.
Кто знает, что ждет его впереди. Быть может, он не переживет следующего дня, быть может, даже этой злой ночи. Но одно Степан знал точно – в этом новом для него мире он не станет наживаться на беде и надежде таких далеких и таких близких, по-детски наивных и по-стариковски недоверчивых людей, его соотечественников.
Ветер усиливался. Степан зябко поежился и пошел быстрее.
Эпилог
Эпилог
Отряд шел рысями по хорошо наезженному тракту. Вокруг, словно исполинские идолы, стояли вековые ели. Кто прорубил эту просеку, Степану так и не удалось выяснить. Вои только хмыкали или пожимали плечами. А Радож, ехавший в обозе, очнувшись после двухдневного беспамятства, так вообще выразился в том смысле, что такой дядька, как Степан, не должен задавать идиотские вопросы, а то язык отсохнет или что другое… Тракт вел в Куяб, и в этом было его назначение, а откуда он взялся, про то леший знает да птица-ворон, живущая тысячу лет. На том Степан и успокоился. Мало ли еще вопросов возникнет, по каждому голову ломать никаких мозгов не хватит.
Впрочем, с одним вопросом надо бы разобраться. Белбородко пришпорил смирную лошадку каурой масти, подаренную ему новообретенным начальством, и поравнялся с Любомиром.
– Ты будто спросить о чем хочешь, – усмехнулся тиун.
Степан утвердительно кивнул:
– Помнится, мне причитается пятая часть золота, что передал тебе Азей.