«Лезть напролом нельзя – сомнут массой. Попытаться ночью – вряд ли эти белоголовые ребята будут беспечны. Их предводитель – не из тех типов, что по дурости упускают такой шанс. Дождаться, когда князь решит прорываться, и ударить им в спину… Шанс есть, но совсем крохотный. Противнику и тогда хватит численного перевеса. Нужно сделать что-то еще… Что?»

Чудины под стенами, как видно, взялись за дело всерьез. Сколотили большие щиты, чтобы под их прикрытием подобраться к самому валу. Их стрелы наполнили воздух, дождем поливая крепостцу. Сашка представил – каково сейчас там, внутри, и невольно поежился. Да уж, дело совсем дрянь. Огромная толпа вооруженных людей там, у стен, дико завыла и пошла на штурм. Как только первые ряды взобрались на частокол – тот немного подрос, опоясавшись рядом русских щитов. Сверкнуло оружие. Стальная стена поверх деревянной. Оттуда донеслось знакомое: «Бей! Бей!» Некоторое время казалось – наступавшие просто задавят русов числом. От места боя доносился лязг, грохот и рев. А потом враги отхлынули назад, и вал вокруг крепостцы остался усеянным телами убитых. Держатся! Ну – добро!

Савинов вдруг заметил, что пальцы его до боли сжимают пучок сухой травы. Он разжал руку. «Эге! А здесь-то дождя не было!» Он отполз немного назад, туда, где таились у опушки его воины.

– Найдите мне Позвизда, Потеху и Врана! И пусть Ставр возьмет два десятка стрелков. Только живо! Нам надо успеть до следующего приступа.

Рысенок нашел Вождя, когда тот, стоя в стороне, на небольшом холмике, руководил осадой. Услышав новости, он только хмыкнул и зло ощерился:

– Я знал, что он не попадется! Ты не удивил меня. Его удача и хитрость удивительны, но не беспредельны! Видишь? Ты ждал его там, а я поймал его здесь. На живца! Теперь ему не уйти! Отец мой и дядя будут отмщены!

Охотник со смешанными чувствами смотрел на него. Белый огонь безумия пылал в очах Вождя. И парень с удивлением понял, что ему не нравится такой конец…

Второй приступ! Визжащая и воющая волна врагов накатилась на тын, вскипела стальной пеной. Чудины прыгали вверх, опираясь на копья, карабкались на плечи друг другу. Лезли, невзирая на потери, сплошным потоком искаженных от ненависти лиц. Ощеренные зубы, налитые кровью глаза. Русы сшибали их вниз, рубили цепляющиеся за гребень стены руки, кололи, резали. Их облитые железом плечи двигались неутомимо, словно у жнецов, снимающих кровавый урожай. Воин – пахарь битвы. Дружина стояла насмерть. То там, то здесь падал кто-то из защитников. Убитых и раненых оттаскивали вниз, и побратимы занимали их места. Князь разделил своих воинов на три смены. Одна сражается, одна отдыхает, а третья – наготове, чтобы вступить в дело, если где-то наметится прорыв обороны. Они держались…