– Это похоже на сказку.

Мама принимается рассматривать горошек на платье.

– Да, наверное. А ты – ее счастливый конец.

Она опять переводит на меня взгляд, полный любви. И стирает слезы с моей щеки.

Мы держимся за руки, и происходит что-то необыкновенное. Я никогда не позволю этому воспоминанию стереться… никогда не забуду, каково это – смотреть на маму и понимать ее целиком и полностью. Наконец-то, после стольких лет.

Теперь я хочу понять и папу.

– Ты жалеешь, что не заглянула в папино прошлое… не нашла его семью?

Мама смущается.

– Ох, Элли, я это сделала.

– Что?

– Я видела некоторые его воспоминания один раз, когда носила тебя. Я наконец поняла всю важность семьи, потому что она у меня появилась. И мне захотелось вернуть Томасу его прошлое. Я даже собиралась сказать ему, что у него была амнезия, когда мы познакомились. Что я солгала, будто мы знакомы, просто чтобы увидеть, как он воссоединится с родными.

Она замолкает.

Я касаюсь ее руки.

– Мама, расскажи, что ты видела.

Она шмыгает носом.

– Твоему отцу было девять, когда он угодил в логово Второй Сестры. Поэтому я заглянула в его прошлое за год до того, ожидая увидеть там типичную жизнь маленького мальчика. Я надеялась узнать фамилию, название родного города, хоть что-то…

Мама качает головой и судорожно сжимает кулак.

Я жду, боясь торопить ее. Сама не знаю, хочу ли я слушать дальше.

– Наверное, я заглянула недостаточно далеко, – продолжает она. – Но я никогда больше не стану на это смотреть. Он бывал в разных местах, Элли. Даже в восемь лет. В тех местах, где нечего делать людям. Там, куда подземцы надеются никогда не попасть.

У меня пересыхает в горле.