– Но дома у нас нет зеркал. А ты не водишь машину.

– Зеркало стоит на чердаке, Элли. У подземца всегда есть запасной план. Не сомневаюсь, это один из первых уроков, которые преподал тебе Морфей.

Я грустно улыбаюсь. Надеюсь, он помнит собственные уроки, и у него тоже есть запасной план, чтобы вырваться из паутины Второй Сестры.

Я думаю, не рассказать ли маме, что он соврал мне, что это из-за Морфея в человеческом мире возник такой хаос. Но я вспоминаю, что он помог моему отцу – а мама предала его, как бы я ни радовалась ее выбору, и прихожу к выводу, что не могу позволить ей упрекать Морфея.

Теперь я понимаю, почему он хотел, чтобы я сама увидела папины воспоминания. Морфей понимал: я бы ни за что не поверила, если бы он просто мне рассказал. Так трудно принять в нем хоть что-то хорошее!

Но это уже начинает меняться.

Я понимаю, почему в прошлом году он многое скрыл насчет испытаний. Почему держал меня в неведении, пока я шаг за шагом выполняла его план. Морфей когда-то был честен с мамой и полагал, что она поможет ему, но та в последнюю минуту отказалась.

Он побоялся, что я сделаю то же самое – а ведь на кону стояло посмертное благополучие его души. Хотя это и не оправдывает манипуляции Морфея, но, во всяком случае, ему можно посочувствовать.

Он человечнее, чем сам посмеет признать.

– Что в сумке? – спрашиваю я, когда мама берется за лямки.

Она вытаскивает три мозаики.

– Чешик сказал, ты нашла остальные. Но он не сказал где.

Она делает паузу, как будто ожидая ответа. Но я молчу, и мама продолжает:

– Это – те, которые я спрятала.

У меня колотится сердце. Я опускаюсь на колени, чтобы помочь выложить их.

– Мама, ты супер.

Она сияет.

Кое-где на них осталась сверкающая пыль Чешика. Подражая Королеве Слоновой Кости, я размазываю пыль по одной из мозаик, которую еще не успела расшифровать.

Передо мной какое-то празднество. Среди обнаженных деревьев проходит толпа существ. У одних короны, у других клювы или крылья. Все в масках. Некоторые скользят над землей, словно летят на коврах-самолетах. И вдруг кошмарные игрушки, вырвавшись из тени, нападают на них, и разверзается ад.

Меня охватывает ужас. Картинка меркнет. Я смотрю на маму, которая наблюдает за происходящим из-за моего плеча.