Мама выращивала грибы из Страны Чудес, пока находилась здесь в заточении. Она имела в виду именно это, когда говорила, что у подземцев всегда есть запасной план.

Некоторое время я сидела на кровати, держа в руке грибы и размышляя, как часто мама использовала их, когда хотела выбраться на волю. Приятно знать, что у нее была эта возможность и, главное, что она поделилась со мной.

– Привет, Элли, – папин голос врывается в мои мысли.

Я вдыхаю уличный воздух и ощущаю прилив энергии. Половину моего лица припекает солнце, и я отодвигаюсь глубже в тень зонтика.

– Привет, – говорю я и возвращаюсь к разговору с двумя бабочками, которые порхают вокруг цветов в вазочке.

Они просят поторопиться, потому что лететь до Лондона далеко и лучше делать это при дневном свете.

Папа наблюдает за нами, усталый и подавленный.

– Элли, милая, можешь сосредоточиться? Это важно. Надо найти твою маму и Джеба. Они в опасности.

О да, папа. Ты даже не представляешь в какой.

– Если ты отошлешь сиделку, – произношу я рассеянно и певуче, – я расскажу тебе всё, что помню.

Я беру ложечкой кусочек стейка из чашки и отправляю солоноватое мясо в рот, позволяя подливке стечь по подбородку. Теперь я ем только так – из чайных чашек. И каждый день одеваюсь, как Алиса. Я знаю, как имитировать безумие. Меня научил мастер.

Больно видеть папино лицо, когда он просит сиделку уйти. Он боится оставаться наедине со мной. Трудно его винить. Но я отгоняю человеческое сочувствие. Папа должен быть сильным: его ждет долгое путешествие. Ему придется подвергнуть испытанию собственный рассудок, если он хочет спасти маму.

Ничего страшного. Я верю в него.

Мой папа – ключ ко всему. И, чтобы он подошел к замку, я буду сражаться и хитрить за двоих.

Левое веко у папы подергивается. Он смотрит на меня.

– Так, Элли. Мы одни.

Я изображаю безумную улыбку.

– Прежде чем мы поговорим про выпускной, съешь хоть кусочек. Это вкусно.

Прищурившись, он лезет вилкой в свою чашку и сует мясо с грибами и соусом в рот.

Я ставлю локоть на стол и опираюсь подбородком на руку.