Все три головы ази с разинутыми пастями устремились к Безликой.

Раздался громкий отвратительный хруст костей.

Король Телемайн, открыв рот, смотрел на извивающееся тело своей бывшей возлюбленной, которое теперь пожирал мой питомец. Мужчина попятился от меня, я не шелохнулась. Даже в сильнейшем приступе ярости я осознавала, что его убийство будет стоить мне жизни. Какие бы преступления он ни совершил, внутри меня свирепствовала темная гниль, которая искажала все мои желания. Безобразные и жестокие, они жаждали больше крови и расплаты.

Сделать это оказалось просто. Я наслаждалась ужасом короля. Моя магия проникала в каждый уголок его сознания, пока оно не пропиталось моей ненавистью.

– В твоей памяти до конца жизни останется единственное воспоминание о твоей любимой – живая мертвечина, – прошептала я ему. – До конца своих дней ты будешь вновь и вновь переживать это мгновение, и это все, что ты запомнишь о ней. Тебя ослепила жажда власти, причинившая боль тем, кого ты должен был защищать. А теперь широко распахни глаза и смотри.

С губ Телемайна сорвался неистовый крик, он схватился за глаза. Подбежавшие к нему Халад и Зоя попытались его удержать.

Я выскользнула из голов ази, позволив тому спокойно наслаждаться своим пиршеством, но не сделала и пары шагов, как очутилась на земле, хватая ртом воздух. Голова безжизненной Полер покоилась на коленях Микаэлы, рядом с ней сидела Альтисия. Лица обеих аш заливали слезы. У Лика, закрывавшего ладонями рот, подогнулись колени. Зоя изумленно смотрела на меня. В их взглядах читалось потрясение и отвращение. А вот Фокс…

Каково же было выражение лица моего брата. Меня затопил стыд: не потому, что я убила Аену и уничтожила Телемайна, а из-за того, как он смотрел на меня – его пронизывал страх.

Сплетя руну Воскрешения, я потянулась к Полер. «Я могу ее вернуть, – думала я. – Меня переполняет живая сила Тьмы, я способна на все. Она вернется, станет, как и прежде, пилить меня по поводу моих недостатков, заставлять делать то, что ей хочется…»

Но аша оставалась неподвижной. Я вливала в нее заклинание дважды, трижды, четырежды. Семь, четырнадцать, двадцать раз, пока уже не начала кричать в ее затихшем сознании: «Живи, живи, живи, черт тебя побери…»

– Тия, – прохрипел Кален. – Остановись. Пожалуйста, остановись.

Правую сторону моего тела пропитало что-то горячее и липкое. Я задрожала.