– Думаешь, я не понимаю? Но что бы ни совершил мой отец, я не могу позволить кому-то порочить его имя. Да и откуда нам знать, был ли он в то время в своем уме или его также подчинили Безликие? Этого мы никогда не узнаем! Несмотря на все обвинения в его адрес, он был хорошим отцом, Кален!

– Да, он был хорошим отцом для одного из нас, – раздался позади голос Халада.

– Даже мой кровный брат против меня? – прорычал принц Канс.

Кузнец душ покачал головой.

– Я никогда не был против тебя, пусть он и пытался представить все в ином свете. Он играл на твоем чувстве вины, вызванном тем, что ты должен взойти на трон. Отец был добр к тебе, Канс. Ты бы стал королем вместо меня независимо от цвета моего сердца.

– Но почему? Лишать тебя статуса короля не было причин.

– Наш отец был прогрессивен во многих вопросах, но с дрихтианцами его объединяло одно – нетерпимость. Ты заподозрил это в тот самый день, когда заболел.

Канс потер виски.

– Халад, почему ты мне не рассказал? Ты же не думал, что я разделяю его предрассудки?

– Потому что изначально это не было проблемой. Мне необязательно было рассказывать кому-то о своей личной жизни, если я этого не хотел. Я признался отцу в надежде, что он меня поймет. Но одно дело, Канс, когда к тебе хорошо относятся из-за того, что ты способен сделать все правильно. И совсем другое, когда тебя считают ни на что не годным.

– Ты можешь занять трон, Халад. Я и не думал забирать его у тебя.

– Вот именно поэтому я ничего тебе и не рассказывал, ваше величество, – усмехнулся Халад. – Из меня вышел бы ужасный король. В этом я целиком и полностью согласен с отцом. Все, чего я хочу – стать следующим Кузнецом душ. Я буду помогать людям по-своему, а ты – по-своему. Но, пожалуйста, прости Тию. Она верой и правдой служила тебе. Не наказывай ее за преступления своего отца.

У молодого короля затряслись руки. Как бы он ни злился, ему было трудно вынести мне приговор. Мое сердце сжалось от мысли о том, какую боль я причинила ему своим поступком.

Когда он снова заговорил, дрожал даже его голос:

– Вернешься в Одалию только на свой собственный страх и риск, Темная аша. Пока я жив, я больше не желаю видеть тебя в своем королевстве ни под каким предлогом. Сунешься сюда, и я собственноручно подниму топор палача.

Я кивнула, еле сдерживая слезы, но с жалостью потерпела неудачу.

– А теперь уходи. – Стеклянное сердце нового короля сверкнуло ярко-красным – такого огненного и царственного оттенка я не видела ни у одного правителя.

– Ты несправедлив, Канс, – начал Кален.

– Я делаю все необходимое для безопасности своего королевства, Кален. И не нуждаюсь в твоем одобрении.