На этот раз ворота приотворили, высунулся взлохмаченный подворник в засаленной полотняной рубахе:

– Чего надобно, мил человек?

– Упреди княгиню Людмилу Шаховскую, боярин Андрей Васильевич Лисьин к ней приехал с важным делом. Да беги, чего стоишь?! – Он решительно толкнул ворота, освобождая дорогу, и вошел на двор: – Беги!

Смерд потрусил к красивому дому в три жилья, оштукатуренному, покрашенному в синий цвет, с резными белыми наличниками. Изящество небольшого дворца оттенялось убогими жердяными сарайчиками: хлевом, амбаром… В общем, как всегда.

Молодой боярин медленно двинулся к крыльцу. Вламываться внутрь он, естественно, не хотел – но опасался, что, едва выглянув наружу, хозяйка узнает его, испугается и убежит, не дав сказать ни слова. Справа и слева стали появляться холопы. Кто выбирался из-за дома, кто выглянул из конюшни. Двое были с топорами, еще парочка прихватила деревянные лопаты, один – оглоблю. Наверное, надеялись, что смогут с помощью всего этого справиться с воином, имеющим косарь на поясе и кистень в рукаве. Впрочем, нападать они не торопились, ожидая развития событий.

Наконец открылась дверь дворца, на крыльцо в сопровождении двух теток и пары холопов вышла запахнувшаяся в овчинный охабень Людмила, в соболиной шапке и войлочных вышитых сапожках. Глянула вниз – и глаза ее округлились:

– Ты?! Это ты – боярин?!

– Уезжай из города, – тут же выдохнул Зверев. – Уезжай немедля. Людей забирай, добро, скотину. Шуйские опять мутят, беда скоро случится. Большая беда. Ближайший месяц в Москве людям лучше не показываться.

– Боярин, ты откуда, как… – Она осеклась, чуть покосилась на стоящую слева тетку. Ну да, разумеется! Кто же в здравом уме молодую жену без присмотра оставит?

Княгиня опустила голову, но через мгновение вскинула лицо, и они встретились глазами. Этот неслышный разговор, соприкосновение взглядов, молчание оказались куда весомее иных ласк и объяснений. Андрей улыбнулся, кивнул, после чего погладил гнедого по морде, перехватил повод и вышел со двора.

На дворе Кошкина уже вечером начали собирать пожитки. Из дома выносились книги, свитки, складывались в большие, обитые железными полосами, сундуки, уже установленные на санях. Хозяин приказал в первую очередь вывезти два уродливых шкафа из красного дерева с изогнутыми синусоидой дверцами толщиной в ладонь, оказавшиеся венецианскими, работы какого-то мастера. Весу в каждом было с полтонны, и Андрей очень обрадовался, что его не попросили помочь.

– Скотину тоже завтра отправлю, с обозом, – сообщил хозяин дома, увидев Зверева. – Пусть в имении пока постоит. А окна как, снимать?