– Здесь другое, совсем другое, – бормотал себе под нос Зверев, спускаясь по тропинке. – Это нежить, колдовством из могил поднятая. Значит, и бороться нужно, как с нечистой силой. Нечистая сила боится полыни и можжевельника. Мертвецов могильная земля всегда останавливает. То ли они боятся ее, не желая назад в домовину возвращаться, то ли, наоборот, покой в ней чуют и назад, к могиле поворачивают.

В голове ученика Лютобора начал складываться рецепт нужного зелья. На кладбище, будь оно освящено или нет, – земля все едино духом смерти пропитана. Можжевельник так просто не применишь – настаивать надобно или заваривать. А вот полынь растереть меж ладоней достаточно, чтобы она свой дух воде отдала. Плюс – заговор от колдовства, и никакой мертвец такой черты не перейдет, пусть даже она и не замкнута в кольцо.

Андрей остановился, решая: пойти ему в деревню, приказать полыни собрать побольше, а самому на кладбище смотаться – или все же супругу навестить? Победил зов желудка, и князь бодрым шагом поспешил вниз.

– Ты ли это, Андрюшенька?! – Полина, завидев мужа, сбежала по сходням, промчалась мимо Левшия, несущего караул с двумя бердышами, кинулась к нему в объятия. – А я уж истомилася, все глаза выглядела.

– Да меня же не было всего ничего! Обещал быстро обернуться, вот и обернулся.

– Как же, как же… Завсегда все так говаривают, а в поход иной раз на годы отправляются.

– Какие годы? До деревни триста сажен! Так мы есть-то, как, будем сегодня?

– А как же, миленький! – всплеснула руками княжна. – Эй, девки, чего таращитесь? Огонь высекайте, печь затапливайте, горшок доставайте, воды несите…

Андрей тем временем забрал у холопа один из боевых топоров, вопросительно кивнул:

– Знахарь-то где?

– Выпорол я его, как велено, Андрей Васильевич, да отпустил. Душегрейку он потерял, пока выполаскивался. Надо было под замок посадить?

– Да нет, ни к чему, – пожал плечами князь. – Еще кормить его за свой счет, захребетника. Пусть сидит в лесу да помнит, на кого пальцем показывать можно, а на кого – нет. Пахом не появлялся?

– Нет, княже, не видно.

Из новенькой печи дохнуло огнем, после чего пламя затянуло в трубу, и над заводью заструился сизый дымок. Девки, подметая подолами сарафанов пыльную землю, заглядывали в топку, прикидывая, как сподручнее запихнуть горшок и не обжечься. Купить в дорогу ухват никто из корабелов не догадался. Печи да горшки – не их забота. Наконец, намочив в воде мокрую тряпку, холопки затолкали емкость к самым поленьям. Пока каша запарится – они как раз прогорят, можно будет вытянуть без страха.