– Тебя не в ту сторону унесло, – бросил он с раздражением.

– Да ну? Плохо описываю? Никого не напоминает? Имей в виду, Славик до этого только к сорока годам додумался. У тебя процесс явно быстрее идет.

– Перестань говорить так, словно мы с ним похожи.

– А вы похожи, – выпалила я и рванула к двери.

Паша меня не остановил. Проводил озадаченным взглядом и даже никакой гадости на прощанье не сказал.

Выйдя в приемную, я нарезала круг вокруг стола изумленно моргающей рыжей Марьяны и замерла. Нетушки! Рано уходить.

Я поспешила назад к кабинету, распахнула дверь и ворвалась внутрь. Паша стоял на том же месте и следил за моим приближением с наигранным безразличием. Выглядел маленько растерянным, будто его выпихнули на сцену перед толпой зрителей, а текста не выдали, и он не знал – то ли позорно отмолчаться, то ли начать импровизировать.

– Забыла кое-что, – пояснила я. Схватила со столика тарелку и шагнула к выходу. – Удачи в исследованиях!

Он выразительно покрутил пальцем у виска, пожелав мне проспаться как следует. Марьяна встретила меня округленными глазами и немым вопросом: «Нафига?».

– Дома доем, – подмигнула я.

Вытащила из шкафа куртку и с чистой совестью выбежала в коридор.

Планы не сбылись. Лифт останавливался на каждом этаже, булочки вкусно пахли, особенно сырные. Я лопала их под неодобрительное сопение солидного дядечки с третьего этажа. Предложила ему угоститься – фыркнул и отвернулся. Обидел, можно подумать! Мне же больше достанется.

В салоне Ленд Крузера я впала в странную прострацию и сама не заметила, как доела все булочки – и с яблоком, и с зеленью. Заодно прикончила конфету, по ошибке затесавшуюся в эту сдобную компанию. В чувство пришла, лишь увидав дно тарелки. На нем была вызывающе красным цветом выведена размашистая надпись: «В Сигмеон-банке работают только лучшие!». Корпоративненько. Нервно хихикнув, я закинула тарелку в одну из коробок на заднем сидении. Чем не трофей? Уезжать без него было бы обидно.

Руки тряслись, на глаза наворачивались слезы. Я запретила себе истерить на парковке и поехала домой, выкрутив звук радио на максимум. Ушам было больно, зато непрошенные мысли в голове не приживались. Их мгновенно сдувало очередной громкой песней.

Поднявшись в квартиру, я прикончила остатки рома из холодильника, высказала кактусу все, что думаю по поводу сегодняшнего замечательного дня, и с наслаждением разбила на кухне шесть чашек. Расчистила угол от осколков, села туда и постаралась расплакаться. Вдруг легче станет? Вместо этого рассмеялась. А ведь смешного ничего не было!