– Разве ты не получила то, что хотела?

– А ты? – хитро улыбнулась она. – Скажи, неужели тебе хотя бы немного, хотя бы чуть-чуть не жаль?

– Жаль, – невольно вырвалось признание, – что я не могу сделать это еще раз.

Соня изменилась в лице, наигранную дурь как ветром сдуло.

– А если она узнает?

– И кто же ей расскажет? Ты? – Я не сдержался. Рассмеялся в голос. – Или, быть может, я?

Стало еще смешнее. Я бы Лейке скорее рассказал о том, что не перевез ее любимый ковер в нашу квартиру вовсе не потому, что тот не влез в машину. Соня закатила глаза. Приблизилась ко мне вплотную, киношно закусила нижнюю губу.

– Точно не ты, – промурлыкала она годами отточенной интонацией.

Угрозу я уловил. Внутри все напряглось, дар заскребся где-то на границе сознания и затих. Такое ощущение, что с концами… Усмехнувшись, Соня обвила руки вокруг моей шеи и впилась в губы поцелуем. Жадным и быстрым, еще более удушливым, чем объятия. Разжав их, она отступила на шаг и растворилась в ослепительной белизне. Секунда, и яркий свет поглотил весь зал. Ничего не стало. Только белое. Сплошняком, везде и всюду.

Ну и что дальше?

Энергия равнодушно плескалась вокруг, время шло. Гулко стучало сердце, будто в другой, бесконечно далекой реальности. Рядом не было ни души, меня здесь никто не держал. Да и это ни к чему. Обратно я сам не вернусь. Взятые взаймы силы иссякли, собственные объявили бойкот. Не уверен, остались ли они вообще. Впрочем, будь я в лучшей форме, это бы ничего не изменило. Глубокий Лектум мне не по зубам.

Вот и все. Я осознал это на удивление отчетливо. Без паники, надежд и жалости к себе. Всему приходит конец, как бы сказала Лейка – так уж повелось. С подобными мыслями невозможно свыкнуться заранее. Я всегда знал, что из Потока можно не вернуться. Потеряться, заблудиться, исчезнуть. Перестать существовать в реальном мире. Но о том, каково это – остаться тут насовсем, я не задумывался. А стоило бы. Чертова белизна бесила почище глупых вопросов от менеджеров по продажам.

Остается принять как данность – доигрался. И виноват в этом не Норд. Сам дурак. Не меряйся я увлеченно совочками в чужой песочнице, давно заметил бы несоответствия в истории исчезновения Марии. Но теперь чего уж… Мысль была одна, и та идиотская – надо было все-таки рассказать маме про дар. Несколько раз была подходящая ситуация, а я промолчал. Решил – лучше ей не знать. Зря. У нее бы сразу любые вопросы отпали. И мысль бы мучить не стала, какого черта я грустно закончил в психбольнице, врачи которой лишь недоуменно разводят руками.