– А у нас снова неспокойные времена?.. – шепнул я сестрам, сгружая Тоне в подставленные руки кота (кот тут же свободолюбиво сбежал на кухню).

Сестры неопределенно качнули плечами и с тоской посмотрели на улицу. Значит, гулять за ограду их снова не пускали.

– Ну, вы отдыхайте с дороги! – удостоверившись, что Ника нацепила значок на футболку, выдохнул папа. – А я, пожалуй, спать. До завтра!

– Доброй ночи, – отозвались мы на разный лад, но с общим смыслом.

– Пожалуйте к столу, – предложили нам сестры, показывая овальный стол рядом с диваном гостиной, на белой скатерти которого присутствовали легкие салаты, минеральная вода в бутылках, заварник чая, сахарница, пустые бокалы и чашки в пяти экземплярах.

Словом, обозначение позднего гостеприимства – все то легкое, что можно попробовать в процессе застольной беседы ближе к часу ночи.

Ника неуверенно обернулась на меня, и я одобрительно кивнул, призывая располагаться поудобнее.

Все же по московскому времени было двадцать два часа (значит, спать гостье пока не хочется), а раз сестры провели определенную подготовку, то разговор они тоже спланировали в этих декорациях.

– Катя, покажите потом Нике ее комнату, – попросил я, накидывая легкую ветровку на плечи.

– А ты куда? – всполошилась девушка, слева от которой весьма близко села Тоня, а справа Катя.

Впереди же стоял массивный стол, и сбежать без некрасивой сцены не удалось бы точно. И, видимо, данный дискомфорт подсознательно тоже ощущался ею как часть чужого плана.

– Есть важное дело. – Я сменил туфли на кроссовки.

– В час ночи? – занервничала Ника, слева и справа от которой с загадочными полуулыбками и кротостью паинек молчали мои сестры, не пытаясь поинтересоваться, куда это направился их брат на ночь глядя.

– Разумеется.

– И какое же это важное дело? – настаивала она.

Я между тем достал из шкафа оструганную толстую, но недлинную палку и звучно махнул рукой с ней. Признал ощущения в руке добротными, нацепил вязаную шапку на голову и направился к выходу.

– Самое важное. Потому что нет дела важнее, чем погулять с собакой.

Что тут же подтвердила Брунгильда, мигом оказавшись рядом и преданно заглянув снизу вверх. А казалось секунду назад – спала на своем коврике, для обеспечения порядка и охраны выставив вверх левое ухо.

– В общем, мы во дворе поиграем. А вы общайтесь, – юркнул я в дверь, проигнорировав слегка затравленное: «Максим, погоди!..» – из холла.