– Будем спасать? – шепнула Тоня, коснувшись плеча сестры.
– Кого? Максима или Брунгильду?
Брат, в общем-то, в защите не особо нуждался, сопя на подложенной под спину черной накидке, некогда бывшей частью маскировочного одеяния Ники. Да и ноги его тоже прикрывала какая-то тряпка неопределенно-черного цвета.
– Нас… – робко уточнила Тоня, напомнив о возможных последствиях.
Тем временем Брунгильду оставили в покое (ценою изъятой тапки). Ника отпустила тут же отшатнувшуюся собаку и обратила внимание на своего пациента. Голова Максима была бережно уложена на коленки, а из его волос девушка принялась старательно убирать сухую траву, налипшую в момент соприкосновения с землей. Темных тряпок на ней уже не было, поэтому белоснежная ткань брюк девушки, бывшая под камуфляжем, равнодушно пачкалась землей и травой.
В процесс сунулась было Брунгильда – взволнованно подышать в лицо хозяину, но была тут же отодвинута небрежным жестом за морду в сторону. Что характерно – она не возмутилась, а легла рядом, согревая правый бок Максима.
– Нам подменили собаку!.. – ошарашенно прокомментировала Катя.
Но потрясения на этом не закончились. Потому что Максим все равно проснулся.
– Привет, – донесся тихий голос: будничный и совершенно спокойный.
Словно не было вокруг улицы и ночной прохлады, не было падения и звезд над головами.
– Привет, – с легким смущением произнесла Ника, поправив левой рукой прическу.
Вернее, то, что от нее оставалось, после маски и камуфляжа.
– Ты опять мне снишься, – констатировал Максим.
– Ага, – даже обрадованно согласилась Ника.
– Только голова болит… – поморщился парень, двинув легонько шеей и попытавшись приподняться на локтях. – Я, наверное, заболел?
– Совсем немного! Ты не вставай! – бережно придержала его за плечи Ника.
– Но во сне ведь можно немного поболеть? – успокоился отчего-то Максим и прекратил попытки подняться, откинувшись головой на колени девушки.
– Конечно!
– А ты будешь поить меня горячим молоком с медом? – впервые на памяти сестер послышались капризные нотки в голосе брата.
– Обещаю.