Я подошла к месту, где коридор разделялся не на две, а на три части. Похоже, дверей было больше, чем говорил мне отец. Первый, который я выбрала, совершенно разочаровал меня. Он был короткий и привел меня к глазку и лавочке под ним. Я снова поставила свечу и с небольшими усилиями оттолкнула крышечку в сторону. И поразилась: за стеной была моя собственная спальня. Огонь еле тлел, но света было достаточно, чтобы оглядеться. Я была на стороне камина и могла видеть свою кровать внизу. Я подумала, нет ли секретного выхода в этот коридор из моей спальни, и медленно провела рукой по стене в поисках какой-нибудь задвижки или петли. Но если что-то и было, я ничего не нашла. Меня это огорчило, ведь как было бы замечательно, если бы я смогла попадать в свое новое убежище прямо из спальни!

Я вернулась к пересечению туннелей, решив больше не медлить, ведь свеча догорела почти до половины. На будущее мне нужна лампа. Я была уверена, отец никогда не оставит мне лампу и не разрешит побродить одной по стенам Ивового леса. Заметит ли он, что я взяла одну из швейной комнаты мамы? Он избегал этой комнаты со дня ее смерти. Я почувствовала острый стыд при мысли, что придется что-то делать за его спиной, чтобы получить то, что мне нужно, не больше. Я была совершенно уверена, что он плохо знает мои способности. Значит ли это, что я должна ограничивать себя его представлениями? Не думаю.

Следующий путь я выбрала наугад. Он петлял туда-сюда сквозь стены, и пару раз я протискивалась в очень тесные уголки, куда бы не пролез взрослый человек. Я спустилась по грубо вытесанным ступеням, а потом — еще ниже. Тут я столкнулась с грызунами и замерла, услышав мелкий топоток вокруг. Крысы и мыши меня не заботили. Крысы не воняют так, как мыши, но мне не нравятся их глаза-бусинки. Помет вдоль стены становился все гуще, а запах мочи сильнее. Я нашла две выгрызенные норки: очевидно, грызуны обнаружили этот безопасный и простой проход и использовали его, из чего я сделала вывод, что он ведет к кладовке.

И не ошиблась. От моей свечки осталась только четверть, и я решила, что должна выйти здесь, прежде чем она оплывет и оставит меня в темноте. Рычаг для открытия панели находился рядом, и, хотя он был тугой, я тянула его, пока не услышала щелчок в стене. Я толкнула то, что должно было оказаться дверью, но она лишь слегка качнулась. Она была устроена как качели, и когда я протянула руку через получившееся отверстие, то почувствовала мешки с горохом или фасолью, наваленные с той стороны. Я потолкала их, но они были тяжелые и не поддавались. Я не могла здесь пройти.