— Риддл, найдите Би. Арендатор Баджерлок, мы должны решить наш вопрос раз и навсегда.

Я так резко вырвал рукав из ее пальцев, что она вскрикнула и прижала руку к груди.

— Он сделал вам больно? — в ужасе воскликнул Фитц Виджилант.

Риддл дошел до двери и ждал, пока внутрь войдут двое высоких мужчин, чтобы выйти на улицу. Он наклонился, чтобы посмотреть через их плечи.

— НЕТ! Стой! Отпусти ее!

Риддл взревел и расшвырял мешающих пройти мужчин. Я рванулся прочь от Шан и пересек переполненную таверну, спотыкаясь на бегу. Дверь распахнулась, и я бросился вперед. Я дико оглядывал площадь, заполненную народом. Куда делся Риддл, что он увидел? Люди спокойно шагали по снегу, чесалась собака, возница разгружал тележку у таверны, весело болтая с приятелем. За тележкой я мельком увидел Риддла, мчащегося мимо испуганных прохожих в сторону нищего оборванца, который обнимал мою маленькую дочь своими кривыми грязными руками, и крепко прижимал ее к груди. Его рот был у ее ушка. Пойманная в ловушку, она даже не сопротивляется. Вместо этого она очень, очень спокойна, ее ножки болтаются, она глядит в его лицо, раскинув слабые руки, будто что-то прося у неба.

Я обогнал Риддла, откуда-то в моих руках появился кинжал. Я услышал рев зверя, и он загремел в моих ушах. Моя рука обвилась вокруг горла нищего, отдернув его лицо от моей дочери, и, прижав его голову к своему локтю, я вогнал кинжал в его бок.

Один раз, два раза.

Три раза.

Он закричал, отпустил ее, и я оттащил его от моей малышки в серо-алом платке, оборванным цветком упавшей на снег.

В одно мгновение Риддл сообразил подхватить ее с заснеженной земли и отступить назад. Его правая рука прижимала ее к сердцу, а в левой наготове блестел кинжал. Он огляделся, ища другого врага и новую цель. Затем посмотрел на нее сверху вниз, сделал еще два шага назад и крикнул:

— Она в порядке, Том. Немного испугана, но в порядке. Никакой крови!

Только тогда я понял, что вокруг кричат люди. Некоторые бежали от этой расправы, другие собирались в круг, как вороны над трупом. Я все еще держал нищего. Я посмотрел вниз, в лицо человека, которого убил. Его глаза, серые и слепые, были распахнуты. Его лицо было покрыто шрамами, как нежно нанесенным рисунком. Он криво улыбался. На руке, которая вцепилась в мою, держащую его за горло, птичьими когтями торчали криво зажившие пальцы.

— Фитц, — тихо сказал он. — Ты убил меня. Но я понимаю. Я заслужил это. Я заслужил худшее.

Его дыхание было зловонным, глаза походили на грязные окна. Но голос его не изменился. Мир закачался под моими ногами. Я зашатался и тяжело сел в снег с Шутом на руках. Я понял, где оказался: под дубом, в кровавом снегу, где истекла кровью псица. А теперь здесь истекал кровью Шут. Я чувствовал, как его теплая кровь течет по моей ноге. Я отбросил кинжал и прижал руку к ранам, нанесенным мной.