Мне было почти семь, когда она открыла мне правду. Я видела только обнаженных женщин и не представляла, что мужчины могут отличаться от них. До тех пор я искренне считала себя мальчиком. Я очень удивилась и огорчилась. И испугалась. Ведь в нашем доме были девочки ненамного старше меня, которые тяжело работали в ремесле моей матери, и должны были всегда притворяться счастливыми ветреницами. Вот поэтому, сказала мама, она сделала меня мальчиком, и поэтому я и должна оставаться мальчиком. А мое настоящее имя — Искра. Эш, пепел, — это то, что покрывает уголь и прячет свет, вот почему она придумала для меня такие имена.

Шут, сам того не желая, увлекся ее рассказом, его рот слегка приоткрылся от изумления или ужаса. Мне стало глубоко жаль девушку.

— Как же выходит, что женщины работают как невольницы? В Шести Герцогствах нет рабства.

Она покачала головой, удивляясь моему невежеству.

— Конечно нет. Но когда у вас есть долг, который вы не в состоянии заплатить, суд принуждает вас отработать его. В юности мама очень любила сидеть за игровыми столами в городе. Она была красивой и умной, но не настолько умной, чтобы заметить, с какой легкостью хозяин такого заведения раздает ей авансы. А когда она совсем запуталась, его ловушка захлопнулась, — она склонила голову. — И она была далеко не первым человеком, которого принудили к такой работе. Многие знают, что есть судья, лорд Сенсибл, который занимается делами должников и часть мужчин и женщин отправляет торговать телами. Скромные дома, такие, как тот, в котором работала моя мать, оплачивают их игорные долги, и заявляют о новых. Если кто-то жалуется, хозяева угрожают продать долг тем, кто выгонит должника работать в доки и на улицы. Как только моя мать появилась в этом доме, ей записали в долг еду, которую она ела, одежду, постель и чистое белье. Потаскушки никогда не выбираются из своих долгов. Когда родилась я, и мать оставила меня при себе, я стала для нее еще одним источником трат.

— Лорд Сенсибл.

Я накрепко запомнил это имя и холодно пообещал себе, что Дьютифул услышит его из моих уст. Как так вышло, что я, столько лет проживший в Бакке, не знал об этом?

Искра продолжала.

— Женщины в том доме использовали меня как мальчика на побегушках. Мне доверяли относить записки мужчинам или приносить с рынков особенные товары. Ведь жизнь продолжалась. Однажды вечером я встретила лорда Чейда, он искал парня, чтобы отнести сообщение на корабль в доках. Я взяла у него записку и выполнила поручение. А вернувшись, передала ему записку с ответом. Я уже хотела уйти, когда он вновь позвал меня и протянул серебряную монетку. Но только я подошла ближе, он схватил меня за руку, как и вы, а затем шепотом спросил, в какую игру я играю. Я сказала ему, что не играю, а работаю на свою маму и, если он хочет что-то узнать, пусть спрашивает у нее. В тот же вечер он нашел ее и пробыл с ней до утра. Он был очень впечатлен тем, как хорошо она меня выучила. И после этого, всякий раз посещая наш дом, он всегда говорил, что приходит, чтобы увидеть меня, дать мне какое-нибудь поручение и оставить серебряную монетку. Он стал учить меня разным приемам. Как сделать больше подбородок и челюсти, огрубить кожу рук холодной водой, растянуть ботинки, чтобы мои ноги выглядели больше.