— Да что же это творится! Я должен на цыпочках бродить среди спящих врагов?! Неужели я не способен вызвать их всех на бой?! Эй, ваалы, просыпайтесь! Я пришел, чтобы убить вас!

— Вот идиот! — донеслось из уст пораженного юноши, и в этот же миг он был окружен сворой озлобленных врагов.

Началась битва. Двое имперцев отбивались от атак недовольных внезапным подъемом ваалов. Каждый из напарников был неплох в бою. Калим разбрасывал противников по темным углам. Его меч разил точно в цель, а щит без труда отражал атаки краснокожих. В его глазах горел зловещий огонь, как и всегда в разгар сражения. Он все еще не мог вдоволь насладиться своими новыми способностями, своей силой, подаренной ему чудесными реликвиями Лиолата. Он живет иной жизнью, не такой, как прежде, когда, бессильный и беспомощный, он влачил жалкое существование. Теперь он сам творец своей судьбы и может так же легко управлять своей жизнью, как сейчас умерщвляет одного ваала за другим. Рядом бесшумно носился бедняга Орин. Похоже, он так и не научился управлять силой своих сапог. Реликвия давала ему энергию, и он мог одним движением руки поразить врага мощным огненным ударом. Но сапоги были капризны. Не раз Калим замечал, как они в самый ответственный момент отбрасывали офицера в сторону, и тот едва держал равновесие. Однажды чудо-реликвия подняла Орина над головами противников, но из этого не вышло толку, ибо, опять же, он не умел правильно управлять этой кипучей энергией.

— Идиот… — вновь тихо сорвалось с уст юноши, когда он в очередной раз бросил взгляд в сторону своего горе-напарника.

Нельзя сказать, что захват лагеря дался нападавшим легко. Бессонные ночи, тяжелые бои окончательно обессилили Калима. Победив последнего ваала, он едва стоял на ногах. Веки падали и тут же приподымались, окружающие картины стали восприниматься смутно. Но юноша держался, ибо знал, что не все дела им сделаны. Орин и вовсе был серьезно ранен в ногу и истекал кровью. Но офицер не падал духом, а лишь довольно восклицал:

— Я победил… мы победили! Я получил ранение в тяжелейшем бою и теперь докажу им…

— Снимай сапоги! — вдруг воскликнул Калим, направив острие своего клинка на лежащего Орина.

— Ах ты мерзость! Предатель!..

— Снимай сапоги! — угрожающе повторил юноша. — Они принадлежат мне!

— Ничего ты не получишь! — завопил раненный офицер. — Они не твои! Это семейная реликвия!

Насмешка, гнев, ирония и еще много разнообразных чувств смешалось в плывущем взгляде Калима, и он промолвил, глядя на жалкого противника:

— Тогда я сниму их с твоего трупа! Прощайся с жизнью!.. — и острый меч вонзился в беспомощное тело Орина…