***

Когда они увидели привязанного к дереву человека, то так резко натянули поводья, что едва не поставили лошадей на дыбы. Дорога в этом месте делала крутой поворот, за изгибом которого стояли две старые, перевитые меж собой сосны. И у подножия мощных деревьев…

Лесана спешилась, а бредущий за Зюлей Белян споткнулся и не удержался на ногах.

Девушка бросилась вперед.

Человек стоял на коленях.

Руки его были заломлены за спину и задраны так высоко, что, вероятно, вывернулись из суставов.

— Милад… — Лесана на нетвердых ногах подошла к мужчине в черном облачении ратоборца. — Милад…

Она узнала его по смоляным, круто вьющимся волосам. А больше ничего от того Милада, которого она помнила — не осталось. На месте левого глаза — кровяная дыра, лицо разбито, нос сломан, губы превращены в запекшееся месиво, отвисшая челюсть перекошена, от передних зубов остались одни осколки. Тело черно от побоев и ран. Но самое страшное… ко лбу воя был прибит оберег. Наговоренный на защиту от зова кровососа.

— Тамир… — шатким голосом сказала Лесана, отказываясь узнавать в этих страшных останках прежде живого человека, того, с кем ела в темноте Цитадели вяленую рыбу и ворованные пряники.

Колдун встал рядом.

— Чего стоишь? Отвязывать давай. Надо упокоить и похоронить, — он наклонился, разглядывая тело, а потом сказал: — Убили вчера. И ты погляди, руки до костей обглоданы…