— Лесан, правда? — в голове паренька не укладывалось, что девке, пусть и вою, такое по силам.

— Правда, Русай.

— Отчего же ты Мируту не прокляла, когда он тебя лаял? — в голосе молодшего звенела горькая обида.

— Да сдался он мне. Разве ж дело — за пустой брех такую виру возлагать? Понял?

— Понял. Но вырасту, все равно ребра переломаю.

— Уймись уж, — усмехнулась Лесана. — Да домой ступай. Вон, мать с крыльца зовет.

— Можно спать к вам приду?

Руське совсем не хотелось уходить. Чего он дома забыл? Мать опять ругать начнет, что возле колдуна вертелся. Батя, поди, за ухо оттаскает, из-за неубранного хлева. Стешка будет в закутке своем выть по жениху, который все никак не йдет, под дождем растаять боится. Елька бусы станет перебирать или рубаху вышивать. А пока отец светец не загасит, будут они все промеж собой языками молоть. Тьфу.

То ли дело Лесана. Слова зряшного не проронит. Не станет трепаться про козу, что, клятая, даже под таким дождем умудрилась огород вытоптать. Вспомнив про рогатую, мальчонок и вовсе загрустил. Позабыл, что мать велела сломанный рог ей вычистить. Эх, точно батя за ухо оттреплет.

***

***