Когда до Нового года оставалось два часа, Леша позвонил Роме, а затем и всем остальным школьным приятелям.

Они тоже не знали, где может быть Никита.

«Новый год отмечает, – злился про себя Леша. – По Красной площади шляется!»

К одиннадцати стало понятно, что сегодня Анохин не вернется.

– Да пошел он! – Леша пнул ногой тумбочку. – Не хочет возвращаться – да и пожалуйста!

Он вытащил конверт из-под подушки, надорвал его и нашел листок в клетку, сложенный вдвое.

«То, какой именно эскрит принесет стило инсептеру или акабадору не случайно. Имя этого эскрита появляется в Великой книге Эскритьерры, и всегда тот, кто принес стило и тот, кто его получил, неразрывно связаны.

Возьми свое стило и прочерти вертикальную линию прямо перед собой. Что бы ни случилось, иди до конца. Р. В.». – Леша еле разобрал мелкий, неровный почерк Рената.

«Так просто? – засомневался Мышкин. – Начертить линию, а дальше что?»

Как же не хватало сейчас Анохина! Идиотская ссора. Зачем вообще Леша начал говорить о морочо!

Никита Анохин не был предателем.

Он просто не мог быть предателем.

Кто угодно, только не Анохин. Никита Анохин – сноб, зануда, ботаник, мерзкий аккуратист. Но не предатель.

Вздохнув, Леша вынул стило из кармана, щелкнул им, чтобы вызвать острый наконечник.

Сердце ускорило темп.

Примерившись по рисунку выцветших обоев, Леша прочертил вертикальную линию по воздуху.

Линия тут же зажглась красными искрами, и не зная, что делать дальше, Леша просто на нее уставился.

Правильно ли он поступил, что открыл конверт без Никиты? Они вместе копались в архивах, вместе поехали в Питер, вместе гонялись за Люком Ратоном. И вот теперь Леша стоял на пороге разгадки без лучшего друга и напарника, и от этого по спине пробегал холодок, а сердце саднило.

Это неправильно. Так не должно было быть.