– Вернется, – процедил Ратон. – Если почувствует, что ты со мной. Пошли.

Они покинули столовую и, не разговаривая, пошли по школьному коридору. Леша баюкал раненую руку и слушал собственное дыхание. Лариса Бойко больше не появлялась, и Леша не знал, где она. О том, что будет дальше, он мог только догадываться.

Treinta y dos/ Трейнта и дос

Treinta y dos/ Трейнта и дос

Они прошли через портал в душе. Леша почти не чувствовал тошноты – мерзкий комок на секунду подкатил к горлу и тут же пропал. Глаза застлала непонятная серая морось.

Когда Леша создал портал, дрожащим голосом прошептав «Альто-Фуэго», Ратон пошел за ним.

Сейчас портал был позади, и Мышкин инстинктивно принюхался. Он надеялся почувствовать запах моря и свежей южной ночи – тот самый, что был в первый раз. Но запаха не было.

Леша открыл глаза и увидел пустую площадь, припорошенную черной золой. Окна палаццо не горели, в фиолетовом, тревожном небе повисла оранжевая луна.

Город умер. Дух смерти чувствовался повсюду, словно из Альто-Фуэго выкачали всё живое, что в нем было.

Вдруг послышался хрип и кашель.

Мышкин поднялся, отряхнул джинсы.

– Кто здесь? – спросил он, прислушиваясь.

Хрип послышался снова, откуда-то слева. Страшный, предсмертный.

Леша заморгал и, стараясь хоть что-то рассмотреть в темноте, двинулся вперед.

Наткнувшись на что-то мягкое, Леша вскрикнул. Он опустился на колени, пошарил руками. На земле лежал человек.

– Как… больно, – прохрипел он. – Как больно.

Леша узнал голос команданте.

– Команданте? Команданте Рохо? – Мышкин опустился рядом и стряхнул с лица команданте золу. – Что с вами?

Глаза команданте были закрыты, волосы перепачкались в грязи.

– Я занят, – сипнул он. – Я умираю.