– А я родилась здесь?

Еще один кивок. Пес снова плюхается на пол, на этот раз опустив подбородок только на одну лапу.

– Как тогда я могу быть твоим человеком, если мы с разных сторон картины? Как ты можешь быть моим бродякой, если там, откуда я родом, их не бывает?

Он снова скулит, глядя на дверь. Значит, и этот вопрос подождет.

– Кто-нибудь еще в Доме знает, что ты понимаешь человеческую речь? – продолжает расспрашивать Джейн.

Он качает головой.

– А в Зорстеде кто-нибудь еще знает, что можно попасть в Ту-Ревьенс через картину?

Он делает паузу, затем один раз ударяет хвостом по полу.

– Еще один человек в Зорстеде?

Энергичный кивок.

Джейн охватывает беспокойство.

– В Доме есть зорстедец?!

Джаспер качает головой. Джейн успокаивается. Ей не хочется думать, что окружающие ее люди совсем не те, кем кажутся.

Вернувшись к своему рабочему месту, Джейн разрезает материал и сшивает клиньями между собой. Через мгновение она замечает резные фигуры по краю стола: мирно плавающие киты и акулы. Этот стол сделала Айви. Джейн проводит пальцем по детенышу акулы, вдыхая и выдыхая. Затем возвращается к работе.

Джейн решает, что пора отдохнуть, когда слышит вопль. Он доносится откуда-то из отдаленной части Дома – настолько отдаленной, что ей понадобилось время, чтобы убедиться, что это кричит человек.

– Что происходит? – спрашивает Джейн, пока Джаспер осматривает купол зонта, состоящего из шести клиньев.

Пес смотрит на нее равнодушно. Джейн понимает, что он знает ответ, но не может сказать.

– Это связано с нами? – спрашивает Джейн. – Или с Зорстедом?

Он качает головой.

– Хорошо, – говорит Джейн. – Тогда мне все равно. Как ты себя чувствуешь? Разве собакам не нужно время от времени выходить на улицу? Может, хочешь размяться?