Осада Дагоски продолжается. Три дня кряду гурки атакуют наши стены, с каждой атакой все большим числом и решимостью. Они пытаются забросать наш канал булыжниками, перекинуть через него настилы, взобраться по лестницам на стены и выбить тараном ворота. Они атаковали трижды, и трижды мы отбрасывали их. Враг несет серьезные потери, но он может себе это позволить. Солдаты императора ползут по полуострову, как муравьи. И все же наши бойцы крепки, наша оборона прочна, наша решимость непоколебима; суда Союза все еще входят в залив, снабжая нас всем необходимым. Смею заверить вас, Дагоска не падет.
Касательно менее важного вопроса, вам наверняка будет приятно узнать, что дело магистра Эйдер прекращено. Я откладывал исполнение приговора, рассудив, что мы можем использовать ее связи с гурками против них. К сожалению для нее, надежда на то, что такие тонкие меры принесут плоды, растаяла, и Эйдер стала бесполезна для нас. Вид женской головы, украшающей укрепления, видимо, вредно сказался бы на духе наших войск — в конце концов, мы цивилизованные люди. Так что с бывшим магистром гильдии торговцев пряностями мы разобрались тихо, но, уверяю вас, окончательно. Никому больше не придется думать о ней и ее неудавшемся заговоре.
Касательно менее важного вопроса, вам наверняка будет приятно узнать, что дело магистра Эйдер прекращено. Я откладывал исполнение приговора, рассудив, что мы можем использовать ее связи с гурками против них. К сожалению для нее, надежда на то, что такие тонкие меры принесут плоды, растаяла, и Эйдер стала бесполезна для нас. Вид женской головы, украшающей укрепления, видимо, вредно сказался бы на духе наших войск — в конце концов, мы цивилизованные люди. Так что с бывшим магистром гильдии торговцев пряностями мы разобрались тихо, но, уверяю вас, окончательно. Никому больше не придется думать о ней и ее неудавшемся заговоре.
Как всегда, Ваше преосвященство, служу и повинуюсь.
Как всегда, Ваше преосвященство, служу и повинуюсь.
Занд дан Глокта,
наставник Дагоски».
У воды было тихо. Тихо, темно и спокойно. Ласковые волны плескались в сваи причала, поскрипывали шпангоуты кораблей, прохладный бриз тянул с залива, темное море поблескивало в лунном свете под небом, усыпанным звездами.
И никто не подумал бы, что всего несколько часов назад солдаты гибли сотнями всего в полумиле отсюда; что воздух был наполнен криками боли и ярости; что до сих пор развалины двух громадных осадных башен тлеют за внешними стенами, а вокруг насыпаны горы трупов, как листья осенью…
Глокта зашипел, почувствовав, как щелкнула шея, когда он повернулся, вглядываясь в темноту. Практик Иней появился из тени между двумя темными зданиями, подозрительно оглядываясь; перед собой он толкал пленника — маленького, сгорбленного, на голове — капюшон, а руки скованы за спиной. Две фигуры пересекли пыльную набережную и вышли на причал, гулко протопав по доскам настила.