— Думаю, вы догадались, что мы собираемся делать.

— Нет. Нет! Мы можем договориться, мы можем…

Глокта приложил гвоздь острием к запястью Гойла.

— Подождите! Подождите…

— Будьте так любезны, подержите это. У меня только одна рука свободна.

Коска осторожно взял гвоздь большим и указательным пальцами.

— Смотрите, куда целитесь молотком, ладно?

— Не беспокойтесь. Я не промахнусь.

«У меня огромный опыт».

— Подождите! — завизжал Гойл.

Молоток издал три металлических щелчка, разочаровывающе тихих, загоняя гвоздь прямо между костями запястья Гойла в крышку стола. Гойл взревел от боли, кровь фонтаном брызнула на стол.

— О, не надо, наставник. По сравнению с тем, что вы делали с узниками в Инглии, это детский лепет. Сохраняйте правильный темп. Если будете вопить, как сейчас, дальше некуда будет развернуться.

Толстый наемник сгреб своей короткопалой пятерней запястье Гойла и положил на карту Союза.

— Гвоздь? — спросил Коска, приподнимая бровь.

— Вы уже держите его.

— Подождите! А-а! Подождите!

— Зачем? Мало что за эти шесть лет доставляло мне такое удовольствие. Не завидуйте моему скромному счастью. Я наслаждаюсь им так редко.

Глокта поднял молоток.

— Подождите!

Удар. Гойл снова завопил от боли. Удар. И еще раз. Гвоздь прошел насквозь, и обе руки бывшего мучителя арестантов в Инглии были прибиты к столу.