– Я тоже так думал. Но моя бродяжья звезда привела меня лишь к сточной канаве. Я ничего не создал в этой жизни, Монцкарро.

– Да что ты?

– Свои таланты я тратил зря. Жалость и ненависть к себе довели меня, в конце концов, кривыми тропами до наплевательства на себя, поступков во вред себе, на грань самоуничтожения. Знакомая тема?

– Самого себя?

– Именно. Тщеславие, Монца. Одержимость собой. Все это – детство. Мне нужно, ради самого себя и близких мне людей, стать взрослым. Обратить свои таланты на пользу миру. Ты же сама мне всегда говорила – приходит время, когда человек должен к чему-то прилепиться. И что может быть лучше, чем посвятить себя беззаветному служению городу, в котором родился?

– Твое беззаветное служение… бедный город Виссерин.

– При обжоре, ворующем картины, он не был бедным?

– Теперь им будет править пьяница, ворующий все.

– Ты меня недооцениваешь, Монцкарро. Человек может измениться.

– Кажется, ты только что говорил, будто ничто и никогда не меняется?

– Я изменил свое мнение. И почему бы и нет? В один день я приобрел состояние и одно из богатейших герцогств Стирии в придачу.

Монца покачала головой. Презрительно и удивленно одновременно.

– И все, что ты для этого сделал, – это посидел здесь.

– В том-то и фокус. Заработать награду может каждый. – Коска запрокинул голову, улыбнулся голубому небу над ними. – Ты знаешь, по-моему, это совершенно невероятно. Чтобы кто-нибудь когда-нибудь за всю историю получил так много, не сделав абсолютно ничего… Но я не единственный, однако, кому пошли на пользу вчерашние подвиги. Великий герцог Рогонт осчастливлен, осмелюсь сказать, исходом сражения. И ты продвинулась на великий шаг в своей великой мести, не так ли? – Он придвинулся чуть ближе. – Кстати, о мести… у меня есть для тебя подарок.

Она смерила его подозрительным взглядом, как обычно.

– Что за подарок?

– Терпеть не могу портить сюрпризы. Сержант Балагур, не могли бы вы отвести вашу бывшую нанимательницу и ее северного компаньона в дом и показать, что мы вчера нашли? Делать она с ним может, что ей вздумается, конечно. – И, усмехнувшись, Коска повернул в обратную сторону. – Мы снова друзья!

* * *

– Сюда.

Балагур толкнул низкую дверь, та со скрипом отворилась. Монца бросила взгляд на Трясучку. Северянин пожал плечами в ответ. Она нырнула под притолоку и оказалась в темной после яркого весеннего солнца и холодной комнате со сводчатым кирпичным потолком и редкими пятнами света на пыльном каменном полу. Когда глаза привыкли к темноте, в дальнем углу она разглядела какого-то человека. Тот, шаркая ногами, скованными цепью, выдвинулся вперед. И на лицо его упал тусклый свет из грязного окна.