– Быть может, вам следует ретироваться и показаться хирургу…

– У меня ощущение, что у хирургов сегодня и без меня будет дел по горло. Так что нет, сержант, спасибо, но я уж как-нибудь.

Винклер повернул лошадь, опасаясь, как бы тревога подчиненного не поколебала в нем отвагу. Храбрость нынче была ему нужна целиком, в полном объеме.

– Солдаты его величества Тринадцатого полка!

Мечом он указал в сторону разбросанных по вершине холма камней.

– Вперед!

И здоровой пяткой погнал коня на склон.

Судя по всему, он был во всей дивизии единственным верховым. Остальные офицеры, в их числе и генерал Челенгорм с полковником Горстом, оставили коней на огородах и дальше двигались пешим ходом. Только конченый глупец мог выбрать езду верхом для подъема на такую крутизну. Или глупец, или герой какой-нибудь выдуманной повести, или же заведомый мертвец.

Рана у него была не такая уж и большая. Не сравнить с той, какую он в славные былые годы получил при Ульриохе. Тогда еще сам лорд-маршал Варуз навестил его в госпитальной палатке и с выражением глубокой обеспокоенности возложил на него потную руку, сказав при этом что-то насчет храбрости. Эх, вот бы еще вспомнить те слова. Но, ко всеобщему удивлению, и прежде всего к удивлению собственному, Винклер остался жив. Быть может, поэтому он поначалу и не придал значения небольшому порезу на бедре. А вот теперь, по всей видимости, этот порез его и доконает.

– Как обманчива, черт возьми, внешность, – цедил он сквозь зубы.

Оставалось только улыбаться через муку. На то он и солдат. Все необходимые письма он уже отписал, что немаловажно. А то жена переживает, что он канет без вести и не попрощается.

Опять зарядил дождь, капли секли по лицу. Конские копыта скользили по траве; лошадь то и дело с коротким ржанием взбрыкивала, в ноге вспыхивала жуткая боль. Вот впереди взметнулось облако стрел – целая туча – и, описав изящную дугу, устремилось из вышины вниз.

– Вот ведь черт.

Винклер прищурился и ссутулил плечи, как человек, что с крыльца нежданно попадает под град. Стрелы бесшумно втыкались в землю вокруг да около, со звоном и стуком отлетали от доспехов и щитов. А вот и крики – один, еще несколько; значит, есть и попадания. Что, сидеть тут и кланяться стрелам? Ну уж дудки.

– Йя!

Винклер пришпорил лошадь и, превозмогая боль, пустился вверх по склону в большом отрыве от своих людей. Остановился он примерно в двадцати шагах от земляного укрепления неприятеля. Оттуда хищно смотрели вниз лучники; отчетливо выделялись на фоне мрачнеющего неба черные луки. Дождевая морось постукивала Винклеру по шлему, по кирасе. К лучникам он был до ужаса близко. До нелепости легкая мишень. Мимо просвистели торопливо пущенные стрелы. С огромным усилием он повернулся в седле и, улыбнувшись наперекор боли, с поднятым мечом привстал в стременах.