– Вы приказали собрать всех коней в одном загоне, – повернулся стириец. – Они все разбежались.

– Но какие-то, возможно, отбились от табуна! Найди полдюжины и догони этих ублюдков! Быстро! Быстро! Быстро! – Ногой он швырял в Брачио снег и едва не упал. – Во имя Ада, где Темпл?

Балагур, оторвавшись от изучения следов, удивленно приподнял бровь.

Коска сжал в кулаки дрожащие пальцы.

– Все, кто стоит на ногах, выдвигаются в погоню!

– Пешком? – Димбик переглянулся с Лорсеном. – До самого Криза?

– Соберем лошадей по дороге!

– А раненые?

– Тех, кто может идти, милости прошу. А если кто не может… Значит, доля остальных вырастет. Шевелись, проклятый болван!

– Слушаюсь, – проворчал Димбик, снимая и незаметно выбрасывая перевязь, изодранную до предела да к тому же измазанную навозом, когда капитан прятался от взбешенных коней.

– А северянин? – Балагур кивнул на форт.

– На хрен северянина, – прошипел Коска. – Облейте сруб маслом и зажгите. Они украли наше золото! Они украли мою мечту, ты понимаешь? – Он нахмурился и посмотрел на колею от фургона, на имперскую дорогу и на склон, укрытый мраком. – Я не снесу очередного разочарования.

Лорсен с трудом удержался, чтобы не повторить сентенцию капитан-генерала, что судьба не всегда бывает благосклонна. Вместо этого, пока наемники суетились, собираясь в путь, он последний раз осмотрел изуродованное до неузнаваемости тело Контуса, так и лежавшее у стены форта.

– Какая утрата, – прошептал он.

Утрата во всех смыслах. Но Лорсен в любых жизненных трудностях оставался трезвомыслящим человеком. Человеком, который не чурался испытания и тяжелого труда. Поэтому он скрутил разочарование в тугой узел и засунул его в глубину души, где уже хранил все сомнения, а все мысли направил на то, что теперь можно спасти.

– Ты заплатишь за это, Коска, – прошипел он в спину генерала. – Заплатишь.

Быстрее некуда

Быстрее некуда

Каждое крепление, каждая доска, каждая ось или стойка этого чудовищного фургона гремели, визжали и стучали, сливая голоса в безумной какофонии, столь оглушительной, что Темпл едва слышал свои вопли ужаса. Сиденье било его по заднице, заставляя подпрыгивать, словно кучу поганого тряпья, зубы клацали, угрожая высыпаться изо рта. Ветки выскакивали из темноты, цепляясь за стенки фургона, хлестали по лицу. Одна из них сорвала шляпу Шай. Теперь ее волосы развевались, окружая лицо с выпученными глазами. Она скалилась и орала самые чудовищные ругательства, понукая лошадей.

Темпл боялся даже представить себе тот безумный вес дерева, железа и, самое главное, золота, которые в настоящее время катились под гору. В любой миг фургон, подвергавшийся испытаниям за пределами разума любого мастера-плотника, мог развалиться на куски, вышвырнув их двоих. Но за свою жизнь Темпл успел привыкнуть к страху, поэтому сейчас сосредоточился на том, чтобы цепляться за эту грохочущую машину смерти. Руки разрывались болью от кончиков пальцев до подмышек. Кишки крутило в узел от выпивки и ужаса. Он не знал, что страшнее – держать глаза открытыми или закрытыми.