Диллард открыл дверцу пикапа Джесса, потом бардачок, и сунул в пакет несколько Джессовых вещиц: улики, чтобы экспертам было чем заняться на будущем месте преступления. Он сел обратно в патрульную машину, завел мотор, посидел, пока окна не оттаяли, потом выехал с территории и направился домой.

* * *

Джесс проснулся ближе к вечеру. Он резко сел, удивленный, как долго он спал – и как крепко. Изабель и Лэйси сидели за самодельным столом, на котором стоял пакет апельсинов, кусок сыра, бутылка молока и несколько огромных печенек. Лэйси бросала вокруг осторожные взгляды из-под шапки-панды. На лице у нее были молочные усы, и она жевала печеньку. Джесс догадался, что Крампус, должно быть, позаимствовал еду на чьей-нибудь кухне, скорее всего, на одной из тех, где они побывали. «Интересно, – подумал он, – довелось ли какому-нибудь счастливчику понаблюдать, как висящая в воздухе рука Крампуса шарит по его кухонному столу в поисках печенек?» Джесс огляделся посмотреть, где Крампус, но увидел лишь Чета и Вернона, которые спали, свернувшись, на своих скамьях, да больного волка, лежавшего возле «буржуйки».

– Они пошли его хоронить, – сказала Изабель.

Джесс кивнул, надеясь, что развороченная грудная клетка – не единственный способ покончить с этим безумием. Он надел сапоги, стараясь не обращать внимание на боль в руках, пошевелил пальцами. Те почти вернулись к норме. Джесс вдохнул поглубже, почувствовал, как закололо в груди и в спине – там, куда ударил нож. Но дышалось ему свободно. Он заметил, что кожа у него стала еще темнее, будто эффект Крампусовой крови сказывался все сильнее не только на его ранах, но и на внешности. Он встал и подошел к столу, заметив по дороге стоявшую у печки сковороду, полную окровавленных свинцовых дробин.

– Они их что, все вытащили?

– Что?

– Ну, дробь… Из плеча у Крампуса.

Изабель проследила за его взглядом.

– Думаю, да.

На голове у нее красовался ярко-красный бант. Джесс заметил еще два у нее на спине, на куртке, еще один на бутылке с молоком, и еще, по крайней мере, пять – на Лэйси. Углядев вскрытую коробку, из которой торчала пара упаковок самоклеящихся бантиков и несколько рулонов старой оберточной бумаги для подарков, Джесс усмехнулся.

Девчушка застенчиво его разглядывала. Она выглядела получше – в глазах появился блеск, щеки порозовели, но Джесс знал, что душевные раны так просто не заживают, и подумал, что этот ребенок будет, должно быть, нести их в себе всю жизнь. Может, конечно, девчонке повезет, и ее сознание просто вытеснит самое худшее… Он вздохнул, зная, что такое случается редко, что гораздо чаще все тот же цикл насилия и зависимости только повторяется раз за разом. Джесс подтянул к столу пустой ящик и сел рядом с ней.