Из полумрака навстречу Котильону выступили три фигуры. Бог покровитель убийц остановился. Монок Охем, лишённый клана т'лан имасс по прозванию Онрак Сломленный – и перебежчик тисте эдур. Хотел бы я знать, хватило бы этих троих, если добавить к ним ещё Ибру Голана? Возможно, нам не следовало швырять в это пекло Миналу и её юнцов?

Но когда они приблизились, Котильон смог лучше разглядеть Онрака и Трулла. Все в порезах, ссадинах, ранах. Онрак лишился половины черепа. Грудная клетка проломлена ударом нечеловеческой силы, левая бедренная кость расщеплена. Трулл был без доспехов, да и сражался он, судя по всему, без них. Почти все ранения – глубокие порезы и уколы – пришлись на бёдра и внешнюю сторону ног: явный признак того, что в бою ему привычно было отбивать чужие удары средней частью древка. Эдур шёл с трудом, при каждом шаге тяжело опираясь на копьё.

Котильон через силу заставил себя встретить усталый, исполненный безнадёжности взгляд эдура.

– Помощь придёт, – сказал он серокожему воину, – когда час настанет.

Онрак Сломленный подал голос:

– Когда они захватят Первый престол – поймут. Что он не для них. Держать они его могут, но использовать – никогда. Так ради чего же тогда, Котильон из Тени, эти отважные смертные жертвуют здесь жизнью?

– Возможно, мы лишь отвлекающий манёвр, – проговорил Монок Охем. Голос заклинателя костей звучал так же невыразительно, как у Онрака.

– Нет, – возразил Котильон, – вы много больше. Вопрос в том, что они будут делать после такого открытия. Они откроют пути Хаоса – в тот самый зал, где стоит Первый престол. Они его уничтожат, Монок Охем, и таким образом уничтожат его силу.

– И стоит ли об этом жалеть? – спросил Онрак.

Потрясённый, Котильон не нашёлся с ответом.

Монок Охем развернулся к Онраку Сломленному.

– Он говорит слова Развязанных. Он сражается не ради Первого престола. Он сражается лишь ради того, чтобы защищать Трулла Сэнгара. Только благодаря ему тисте эдур ещё жив.

– Это правда, – подтвердил Онрак. – Я не признаю над собой иной власти, кроме собственной воли, желаний, которые мною движут, и тех суждений, которые выношу сам. Таков смысл свободы, Монок Охем.

– Не надо… – проговорил Трулл Сэнгар, отворачиваясь.

– Трулл Сэнгар?

– Нет, Онрак. Разве ты не понимаешь? Ты призываешь сам на себя погибель – и всё потому, что я не знаю, как поступить, всё потому, что я не могу решить – ничего. И остаюсь здесь, скованный в точности, как когда ты отыскал меня в Зарождении.