– Адъюнкт, этот разговор, что вы предлагаете… он не может быть односторонним.

Она нахмурилась и наконец медленно кивнула.

Скрипач стоял рядом с Флаконом, валявшимся посреди палубы.

– Эй, солдат.

Веки у того были сомкнуты, а при звуках голоса Скрипача он зажмурился ещё сильнее.

– Не сейчас, сержант, прошу вас.

– Солдат, – повторил Скрипач, – ты тут несколько, хм, замарался. Как бы помягче сказать… в паху.

Флакон застонал.

Скрипач покосился на остальных членов взвода. Все они пока что были слишком заняты своими делами. Хорошо. Он присел на корточки.

– Флакон, чтоб тебя, хватит. Приведи себя в порядок… Если остальные заметят – хотя погоди, я сперва хочу знать, что ты в этом нашёл такого возбуждающего?

Флакон перекатился на бок.

– Вам не понять, – пробормотал он. – Ей нравится это делать. Когда выдаётся случай. Не знаю зачем. Я не знаю.

– Ей? Кому? Рядом с тобой никого не было, Флакон!

– Она со мной играет… так.

– Заметно, – подтвердил Скрипач. – А теперь иди вниз и почистись. Если Улыбка увидит, тебе до конца жизни не отмыться.

Сержант проводил глазами ковылявшего прочь солдата. Возбудился, надо же. Нас тут прикончить собирались. Всех до единого, чтоб нам сдохнуть. А он размечтался о какой-то давней зазнобе.

Худ милосердный.