– Все мёртвые, – пробормотала Синн.

– Что? Кто мёртвые, крошка?

– Они все мёртвые… тебе нравится? По-моему, тебе это нравится.

– У тебя палец холодный. Кто мёртвый?

– Много.

Палец убрался, на смену ему пришёл горячий, влажный рот. Танцующий язычок.

Худ милосердный! Ладно, не самое плохое завершения для такого жуткого дня.

– Это моя сестра там прячется?

Масан Гилани подняла взгляд на капрала Осколка.

– Да.

На лице его мелькнула тень боли.

– Она не хочет мне рассказывать… что случилось в имении. Что было… с ней. – Он помялся, затем уточнил. – Твой плащ не первый, под который она забралась нынче ночью, Масан Гилани. Хотя ты и первая среди женщин.

– А, понятно.

– Я хочу знать, что произошло. Понимаешь? Мне нужно знать.

Масан Гилани кивнула.

– Я всё вижу, конечно, – продолжил Осколок, отворачиваясь и потирая лицо. – Каждый справляется, как умеет…

– Но ты – её брат. – Она снова кивнула. – И ходил за ней. Присматривал, чтобы никто не сделал с ней то, чего не следует.