– Они убили всех, – дрожа, пробормотал Флакон. – Всех людей на острове. И на острове Монкан тоже – ветер уже несёт эту правду.

– Радуйся этому ветру, – ответил Корик. – Мы быстро уходим от кошмара, очень быстро, – ну разве не здорово, а?

Спрут сел ровнее и взглянул на Скрипача:

– Сержант, а что, Сепик не был имперской территорией?

Скрипач кивнул.

– Значит, то, что сотворили тисте эдуры – объявление войны?

Флакон вместе со всеми посмотрел на сержанта, который, нахмурившись, размышлял над тем, что сказал Спрут. Затем Скрипач ответил:

– Технически да. Так ли это с точки зрения Императрицы? И есть ли ей дело? У нас и так достаточно врагов.

– Адъюнкту, – заявил Битум, – всё равно придётся доложить об этом. И о том, что у нас уже была стычка с треклятым эдурским флотом.

– И их корабли наверняка у нас на хвосте, – скривившись, заметил Спрут. – Так что мы приведём эдуров в самое сердце Империи.

– Замечательно, – ответил Битум. – Там-то мы и разберёмся с этими ублюдками.

– Или, – пробормотал Флакон, – они разберутся с нами. То, что сотворил Быстрый Бен, не было настоящим…

– Мягко сказано, – добавил Скрипач.

Флакон ничего не ответил. Затем заметил:

– С некоторыми союзниками и враги не нужны.

– Почему? – резко спросил сержант.

– Ну, – развил свою мысль Флакон, – мы ведь говорим о союзниках, действия которых мы не можем предугадать, цели и мотивы которых никогда не сможем понять. И поверь, сержант, мы не хотим войны, в которой будет использована сила Обителей. Не хотим.

Все уставились на мага.